Второй день фестиваля: «Чайка» (Литва)

19 сентября
«Чайка»
ОКТ / Вильнюсский городской театр (Литва)

Декорации «Чайки» в постановке Вильнюсского городского театра Оскараса Коршуноваса нельзя назвать даже аскетичными – их попросту нет. На сцене – проекционный экран, который служит задником, придвинутый к нему стол, пара рядов обычных стульев по центру и актеры, сидящие на таких же стульях по левой кромке. Их костюмы не просто не дают никакого намека на чеховскую эпоху: футболка с темными очками управляющего Шамраева ставят утрированный акцент современности. Костя Треплев – молодой человек в толстовке и джинсах. Он упоминает кого-то из действующих лиц, и те реагируют легкими эмоциональными проявлениями, таким образом представляясь публике.

Когда подходит время начала представления Костиной пьесы, герои занимают места на стульях в центре сцены и... две минуты просто смотрят в зал в полной тишине. В пьесе они – зрители. Зрители, которые ждут спектакля, на которых смотрят зрители спектакля. Эта странная сцена с рекурсивным оттенком подчеркивает одну из тем чеховской пьесы – размышление о новых формах в театре, их необходимости, а может быть, наоборот, ненужности. Ожидание зрителя очевидно, но зритель и сам не знает, чего ждет.

Наконец, пьеса Треплева начинается – темнотой, водяной рябью, чеканным речитативом Нины, нервной экспрессией. Жестко реагируя на реакцию приглашенных и обрывая представление, Костя по-инфантильному истеричен. Поэтому все его дальнейшие поступки будут удивительны только для персонажей. Для публики они, скорее, закономерны. Остальные характеры тоже проявляют себя смело и сразу: не в меру восторженная Нина, как ребенок, копирующая каждый жест Аркадиной; сама Аркадина, напоминающая молодящуюся богемную леди, которая, наверное, готова все свободное время проводить в салонах красоты и на светских тусовках; Тригорин, демонстрирующий то немужскую слабохарактерность, то замашки провинциальной звезды; немолодой ловелас и приверженец сомнительных методов лечения Дорн, который постоянно и не сильно к месту практикует йогу, вызывая в зале взрывы хохота.

Пистолет и гигантский бумажный журавлик, которого Костя держит в руке и в которого выстрелит прямо на сцене, – первый настоящий реквизит спектакля. Позже встанет на первый план стол, где будут резать лук и разливать водку. Появится диван, на котором устроится хворающий Сорин. Но все оказывающиеся на сцене объекты не столько создают атмосферу, сколько просто являются практической необходимостью. Главными, как и в самом начале, остаются персонажи, которые одновременно смешны и трагичны и которые так же смешно и трагично взаимодействуют друг с другом. То, что так свойственно многочисленным постановкам «Чайки», – декорации, пытающиеся воссоздать некую аутентичную обстановку, – исчезло, оставив перед зрителем ничем не оттеняемые личности, судьбы и по-непривычному бросающиеся в глаза эмоции героев.

Интересно, заметила ли публика, что финал пьесы нечаянно или намеренно получился открытым? Само собой, все знают, что громкий хлопок в конце, – выстрел, которым покончил с собой несчастный Костя Треплев. Но на самом деле завершающая реплика Дорна всего лишь о том, что, вероятно, что-то лопнуло в его аптечке.