Кровавые брызги, или Чему учит детская литература

«Лизи Борден, взяв топорик, маму тюкнула раз сорок,

Ну а папу сорок два – папа крепче, это да».

Этот очаровательный в своей непосредственности стих я обнаружила в детской книге, которую чуть было не купила в одном из магазинов в центре Ярославля. «Египетские пирамиды, Стоунхендж и прочие атлантиды – вроде вполне увлекательное чтиво для десятилетнего сына», – размышляла я. Ага, как же! Вовремя успела заметить, что значительная часть издания посвящена ни много ни мало способам убийства. В качестве примеров – реальные преступления, подробные описания, почти инструкции.

Так, учительница Лизи Борден в конце XIX века в приступе ярости зарубила своего отца и мачеху. Суд ее оправдал, а народная молва – нет. Обличительный стишок прижился в качестве детской считалочки. «Похищена и убита» – просто, доходчиво, как и положено в детской литературе, звучит заголовок истории про шестилетнюю малышку Джоан Беннет. Ее нашли задушенной со шнурком на шее в 1996 году. Как уничтожать улики, правильно прятать труп, почему яды – самый удобный способ сжить своего врага со света... Содержание гармонично дополняет визуальный ряд: кровавые брызги, тот самый запачканный топорик и т. д.

Я едва успевала задаваться вопросами типа «Ну какого рожна моему ребенку (и всем прочим) читать эту дрянь?». К чему я все это? Да к тому, что становится не по себе от мысли, какая же опасная мешанина в голове у наших детей и к каким серьезным последствиям может привести наполненное ею детство. А ведь речь не только о такой вот необязательной литературе. Насчет нее в принципе можно возразить, мол, не нравится – не покупай, дело вкуса.

К слову, девушка-продавец, посоветовавшая это издание в качестве «чего-нибудь увлекательного», на мои возражения только непонимающе пожала плечами: «Мы с дочкой читали, нам понравилось».

Но что делать, если безумнейший бред уже прочно поселился и в некоторых школьных учебниках? Нет, тут, к счастью, пока обходится без кровавых брызг. Зато заметки из жизни наркоманов встречаются. Это мое субъективное мнение, но иначе назвать огромное стихотворение Даниила Хармса, заданное в качестве чтения наизусть, я не могу: «Уж я бегал, бегал, бегал и устал./ Сел на тумбочку, а бегать перестал./ Вижу, по небу летит галка, а потом еще летит галка, а потом еще летит галка, а потом еще летит галка, почему я не летаю?/ Ах как жалко!» Не утомились от летающих галок? Тогда еще кусочек: «Надоело мне летать,/ Захотелось погулять, топ,/ топ,/ топ,/ топ,/ Захотелось погулять».

Через пару четверостиший герою захочется покупаться, о чем он расскажет с таким же эмоциональным накалом: «Захотелось покупаться,/ буль,/ буль,/ буль,/ буль». И это четвертый класс, на секундочку! Я, конечно, все понимаю: Хармс – своеобразный писатель, и у него масса поклонников. Но что сказать ребенку, который ждет от меня правдивого ответа на вопрос: «Мама, тебе не кажется, что это какая-то глупость?!» Я соглашаюсь: «Кажется». Но учитель задал, и мы все-таки учим. Сын, сверкая глазами временно подчинившегося обстоятельствам, но не покоренного революционера, сквозь зубы повторяет детсадовское «буль, буль, буль, буль» и «топ, топ, топ, топ».

После того как интеллект был обогащен «бульканьем и топаньем», нам предстояло заняться… торжественными церковными песнопениями. Одно из упражнений учебника по музыке настоятельно «просило» выучить и прочитать нараспев текст так называемого величания. Сильно, да? Из одной крайности в другую. Это при том, что наша обыкновенная школа на моей памяти не меняла статус на церковно-приходскую.

Мне кажется, да я почти уверена, что авторы некоторых современных учебников и те, кто их одобряет, однажды темным зловещим вечером собрались в каком-то тайном месте и дали нерушимую клятву: решая, что будут изучать дети, обещаем работать под девизом: «Больше! Разного! Всякого! Чего попало! P. S. Выбирая стихи для чтения наизусть, обещаем отказаться от красивой и вдумчивой детской классики. Отдадим предпочтение чему-нибудь непоэтичному, нескладному, желательно поуродливей…»

Изощренные способы преступлений, примитивное «буль-топ» и пение псалмов…Тут и свихнуться недолго. Нет? Зато теперь мы, наконец, знаем, какие 100 книг рекомендуются для внеклассного чтения, а также 100 фильмов и 50 мультфильмов, отобранных учеными министерскими умами. Только вот логичнее было бы для начала этим самым умам обратить внимание на ту литературу, которую наши дети вынуждены проходить в обязательном порядке. И наполнить ее уже действительно классикой. Иначе есть опасность, что тошнота, возникавшая от укачивающего «буль, буль» будет рефлекторно возникать при упоминании одного только слова «чтение».