Главное:
173

Начальник «Бухенвальда»

Ирина ГРИЦУК

Продолжение.

Начало в №5, 7, 10

Как кошки сношаются

После смены я перешла на другой участок, подошла к бригадиру и представилась. Вот, мол, я, пришла помогать покрышки катать. Бригадир посмотрел на меня с какой-то жалостью и поставил в строй.

Работа простая. Откатывать горячие покрышки от вулканизатора и сбрасывать их вниз, на первый этаж.

– А там куда? – с любопытством и готовностью спросила я.

– А там уже не твоя работа. Ты только запомни, что через каждые сорок минут вы отдыхаете. Отдыха вам – двадцать минут. Поняла? Трое работают, один отдыхает. Смотри от рабочего места далеко не уходи. Здесь дорога каждая минута.

Заработал конвейер, запрыгали покрышки, подхваченные одной из наших работниц. Горячие, парные, они катились к следующей работнице, которая сортировала их по размерам, обрезала резиновые сосочки железной вилкой и приставляла к стенке, а третья работница откатывала к дальнему окну, возле которого был сооружен узкий пандус. Покрышки должны были по очереди скатываться туда, на первый этаж, где их подхватывали мужики и грузили в вагоны.

Первые двадцать минут меня посадили отдыхать. Это означало, что со смены я уйду в последнюю очередь.

Ровно через двадцать минут работницы поменялись местами. Теперь мое место было у конвейера.

– Эй, надсада! Чего сидишь, иди работай! – крикнула мне здоровенная бабеха, отходя от конвейера.

Я не успела вовремя занять ее место, и покрышки, почувствовав волю, запрыгали вокруг меня, падая и наваливаясь кучей. Напрасно пыталась разобрать их, откатить, они сваливались с черной ленты, будто выполняли чей-то страшный приказ, ослушаться которого было нельзя.

Вулканизаторщик увидел завал. Остановил конвейер, матерясь, подскочил, чтобы побыстрее разобраться. Другие женщины в это время доделывали свою работу. Им повезло. Они могли передохнуть.

Когда вдвоем с мужичком мы разобрали покрышки, он подмигнул мне и включил кнопку конвейера.

Через несколько минут мы с бабенками поменялись вновь. И я покатила покрышки к окну, чтобы сбросить их вниз, по пандусу, прикрытому серой кордовой тряпицей.

Я кидала, не видя, куда они летят с высоты второго этажа и кто их принимает там, на первом. Только слышала кряканье и ругательства мужиков.

Я даже повеселела. Потому что катать покрышки я уже умела, а сбрасывать вниз не составило труда. И вдруг слышу:

– Эй, мать-перемать! Потише кидай.

Голос мне показался знакомым, и я крикнула в пустоту, прикрытую серой тряпицей:

– Быстрей поворачивайтесь!

– Быстро только кошки сношаются, – ответил мне снизу голос Бори Телевизора.

Я немного подумала и крикнула вновь:

– Не сношаются, а совокупляются!

– Ишь, какая умная! А наши кошки просто еб…

– Ой! – вскрикнула я, не зная, что ответить. И тут подошла очередь меняться.

К концу смены, когда я присела на стул отдыха, то почувствовала, что мышцы мои обмякли. Я хотела пить, но дойти до фонтанчика не могла. Я положила голову на руки и чуть не заплакала. Мне не было жаль себя, мне было стыдно перед людьми, которые взяли меня в бригаду. Меньше чем через двадцать минут надо будет подняться и идти работать, а мне не встать ни за что и не отработать самые последние двадцать минут. И значит, я подведу всех: и бригадира, и Музу Сергеевну, и весь поток. Подошел бригадир:

– Что? Устала?

– Мышцы не слушаются, – я чуть не расплакалась.

Он принес мне газировки в черном резиновом стакане:

– На, выпей.

Я глотнула, и медленно-медленно холодная влага стала растекаться по измученному телу. Большие круглые часы отсчитывали время до моего позора. Я была уверена, что мне не отработать эту смену до конца.

За восемь шестьдесят

Большая стрелка щелкнула. Я встала. Из всей бригады я осталась одна. Надо было откатить шины и сбросить их вниз к вагонам.

Я слегка пошатнулась, но стиснула зубы и пошла к своему рабочему месту. Пять покрышек в руках. Подушечки пальцев ощущают ребрышки протектора.

– Пошли, ребята, пошли!

Я разговаривала с покрышками, как с живыми. И мне казалось, что они понимают меня. Ни одна не укатилась в сторону. Все шли ровненько, как на параде. Потом еще одна катка к пандусу, потом еще, и еще, и еще. Я не заметила, как большая стрелка часов остановилась на цифре 6.

Я не поверила. Все? Сняла с себя фартук, свернула его аккуратно и пошла в душ.

– Эй! Постой! – крикнул вслед мне бригадир. – Возьми деньги.

– Деньги? Давай! – я сжала в кулаке восемь рублей шестьдесят копеек, выпрямила спину и, стараясь не заплакать, пошла так, как должны ходить женщины, у которых в жизни все как надо!

В проходной я столкнулась с Ермолинским.

– С ночи? – недоверчиво спросил он.

– Да. От конвейера.

– Не смей больше делать этого.

– Почему, ведь я заработала восемь рублей и шестьдесят копеек! – мне очень хотелось кому-нибудь нагрубить.

– Эта работа не для таких… Эх, – махнул он рукой и прошел на завод. А я поплелась домой, еле передвигая ноги. Надо было выспаться и к двум часам опять на смену.

Продолжение следует

Короткий адрес этой новости: https://yarreg.ru/n2lww/

Самые интересные новости - на нашем канале в Telegram

Чат с редакцией
в WhatsApp
Чат с редакцией
в Viber
Новости на нашем
канале в WhatsApp
Новости на нашем
канале в Viber
Новости на нашем
канале в Viber

Предложить новость