Некрасовские переписчицы справляются с планом

Нынешняя, пятая, сельхозперепись проходит спустя сто лет после первой. Глава Росстата Александр Суринов подчеркнул: цель ее «обеспечение продовольственной безопасности страны». По стране ходят «санкции» - «импортозамещению» кланяются. Нужно понять, что у кого есть.

Застанешь только «в поле»

В Некрасовском районе в общей сложности переписью охвачены: 2 крупные сельскохозяйственные организации, 8 малых сельхозпредприятий, 18 микропредприятий, одно подсобное хозяйство несельскохозяйственной организации, 91 крестьянское (фермерское) хозяйство, 35 индивидуальных предпринимателей, 56 садоводческих и дачных товариществ с численностью 7100 объектов переписи. А еще 14535 граждан сельских и городских поселений, имеющих земельные участки для ведения личного подсобного хозяйства и индивидуального жилищного строительства.

В садоводческих, огороднических и дачных некоммерческих объединениях выборка 10%. Среди жителей поселков городского типа – 20%. Простые селяне переписью охвачены полностью.

На все эти тысячи объектов переписчиков всего-то 30. Их втрое меньше, чем на аналогичной переписи 2006-го года. Каждый должен обойти от 480 до 570 адресов. Причём, сильно раскиданных географически – до часа езды. А переписчики в основном – женщины. Так как же они со всем этим справляются?

- Люди к нам хорошо относятся, часто приглашают на чай, делятся своими проблемами, - рассказывает переписчик Екатерина Кислякова.

Екатерину получилось застать только «в поле», то есть по дороге в Шишелово, к очередному респонденту. Из капитального расспроса выясняется, что на каждую «бабушку с чаем» приходится хозяин-мужик, который на вопросы переписчика отвечает у ворот, за забор и не пустит. Что не так уж редки случаи, когда люди просто отказываются от переписи. Бывает, грубят. Единично: грозят собак спустить.

Всероссийская перепись – дело добровольное. Но переписчице надо составлять отчет. Потому несогласных пытаются убедить. Не удается – докладывают инструктору. И уже тот человека вызванивает, либо сам к нему «караулить» едет…

И вот - Шишелово. У Любови Владимировны Фалевской - образцовое хозяйство. Лучшее окрест. На 12 соток земли одной только живности: 6 поросят, 150 курочек, 40 уток, есть гуси... В свинарнике лежит гигантская, метра за полтора впродоль хавронья. Мучается животное, на сносях. Набухшие от молока соски щиплет ватага проказников-цыплят. По двору расшагивают голубые индюки.

Хозяйка показывает свой двор. Переписчица заносит её рассказ на планшет.

Планшеты быстро разряжаются

Фишка сельхозпереписи-2016: предельная компьютеризация сбора и обработки информации. В планшеты даже задействована система спутникового позиционирования: можно следить, не отлынивают ли переписчицы от работы.

Сами переписчицы на технику жалуются – чем больше они хозяйств обошли, тем сильнее «тормозят» планшеты. Должно быть, что-то не так с использованием программами доступной памяти. Энергопотребление также не оптимизировано. Планшеты разряжаются уже на десятом двору, переписчики по-старинке переходят на бумагу, на переписные листы. Но от компьютера не отвертишься. Данные с переписных листов все равно приходится забивать в электронные базы, но уже вручную.

В довершение всего, базы чудят. Их сотрудницы местного отделения Росстата стараются поддерживать в актуальном состоянии. Это труд многих лет: здесь данные на человека вычеркнут, если не занимается он больше сельским хозяйством, либо наоборот – информацию по новичкам вновь заносят.

Доступ к этим базам не привязан к одному компьютеру, с должными правами к ним можно зайти и по сети. Каждый школьник знает: электронно-вычислительные сети – место с чудесами. Вот и тут. Редко, но метко, приходит странный глюк: среди новых данных начинают всплывать «мертвые души». Оно, конечно, приятно – большие цифры. Только вот тем же переписчицам работы вдвое больше.

Жалоб – не счесть

Решила пожаловаться и Любовь Владимировна Фалевская:

– Обратите внимание – в окрестном лесу, в карьерах, – все завалено мусором. Разным: и пищевыми отходами, и хламом со стройки. А все почему? Людей на поселковый полигон ТБО не пускают! Чтобы мусор увезти, нужно полторы тысячи рублей заплатить. А ты пойди, трактор найми. Да им на свалке еще деньги дай. Если не дачник, свой двор держишь – на мусоре и разоришься. Вот народ в лесу стихийные свалки и устраивает.

Таких жалоб по району множество – и не только о свалке речь. Вот по Бурмакинской стороне переписчики работают, так говорят: народ почти перестал растить картошку. Невыгодно!

Считайте сами. За аренду на сотку двести рублей отстегни. Еще столько же, если не больше – за семенной картофель. Да своими силами эту сотку обработай-посади-подсыпай. Сам выкопать не сможешь – 800 рублей за машину положь. А еще всяческие «…циды», удобрения. Короче, не выгодно стало это дело.

Еще лет пятнадцать назад по телевизору кричали: «Деревенские коров не держат, агрокультура падает, одной картошкой все поля засаживают». Молоко в деревне магазинное. Сосиски соевые. Пришло время заморской картошки?

Деревенских от дачников не отличишь

Из промежуточных итогов некрасовской сельхозпереписи: всеядные хрюшки, неприхотливые козы на селе стали животными непопулярными. Люди на соседей жалуются: «Тот-то и тот-то завел скотину, воняет!». Массово народ держит разве что кур. И то: целые деревни переписчицы проходили – ни одной курицы.

В переписном листе вопрос о междурядье потерял всякий смысл. Раньше дачники на шести сотках и между рядами, и под деревьями сажали – не пройти! Теперь что деревенские, что дачники – не отличишь. Как же иначе, если от подсобного хозяйства один убыток.

Из сотни упомянутых фермеров обрабатывают свои участки около половины. А обрабатываемым участок считается, если там хотя бы газон есть, либо окос проводится.

Мертвым грузом лежат выделенные при реструктуризации колхозов паевые земли. В те времена любая бабушка могла себе три-шесть гектаров выбить. И – доприватизировались. Десятилетиями не знавшие «ни плуга, ни серпа», с потерявшимися при наследовании-перепродаже собственниками, такие хозяйства-призраки составляют небольшую, но заметную долю землевладений.

Возникшие на руинах колхозов дачные «поселки» так же не защищены от забвения. Садоводческие товарищества «Нимфа», «Залесье», «Мечта», «Геркулес», «Некрасовское-1», «Золотой колос-2» - не обрабатываются. Среди дачных и садоводческих товариществ полно таких, которые существуют без председателя, без устава, без садоводства. А то и без людей, без межи, вне пространственных координат!

Ищет переписчик такой населенный пункт по сомнительным ориентирам вроде «близ такой-то деревни». Неподалеку, например, от Шимороново, есть и дачное, и садоводческое товарищество. На дачном земля обрабатывается, а садоводческое – заглохло.

– А бывает, что из местных и не знает никто, есть ли рядом с ними такое хозяйство и куда ехать, – говорит Екатерина Кислякова, – разве что по слухам, у старожилов можно что-то вызнать.

Те же, кто, времени вопреки, свое хозяйство сохранил, не спешат делиться своими успехами с государством. Потому и принимают переписчиков не в доме, а у забора. В пример приводят рассказы дедов и прадедов, как после переписей начала XX века царское, а затем советское правительство душило народ поборами. Сто лет прошло, а село помнит. И память эту изменить можно только новыми делами.

Фото Алексея Сырцова предоставлено газетой «Районные будни»