Близко к сердцу

Американский хирург о зависти, бесплатном здравоохранении и подвиге ярославских врачей

В начале апреля к нам приехали представители Русской американской медицинской ассоциации (РАМА), которая объединяет русскоязычных медработников, эмигрировавших в США. В течение недели кардиохирург, нейрорадиолог и нейрохирург работали в областной клинической больнице. Вместе с ними город на Волге посетил и председатель совета директоров РАМА общий хирург Борис Виноградский. В 1986 году он окончил Ярославский медицинский институт и отношения с российскими коллегами поддерживает до сих пор.

– Борис, нашим врачам нелегко добиться успеха за границей. Как вам это удалось?

– После окончания Ярославского медицинского института я пять лет работал по специальности. Но когда переехал в США, понял, что мне катастрофически не хватает знаний. И начал с чистого листа. Такой подготовки хирургов нет больше ни в одной стране. Когда я учился в резидентуре, из 22 интернов только пятеро полностью освоили программу, остальных просто-напросто выгнали за неуспеваемость. Отбор был предельно жестким. Но этого мало.

Чтобы открыть частную практику, нужно стать членом Американского колледжа хирургов. Все претенденты должны пройти сложнейшие экзамены, иметь стаж и заручиться положительными рекомендациями коллег. В Штатах всего лишь 15 тысяч хирургов, каждый из них – Профессионал с большой буквы. Они не принимают в свою касту кого попало. В 2003 году мне посчастливилось войти в медицинскую элиту. Сейчас я могу уделять много времени налаживанию связей с российскими врачами.

– Вы впервые посетили Ярославль с медицинской миссией. Последует ли продолжение?

– Меня напрягает, когда российские коллеги даже шутки ради спрашивают: «Ну что, захотелось в баньке попариться?». Спасибо, в баньку можно и дома сходить. В областной клинической больнице мы провели 12 операций на сердце и сосудах, в том числе сосудах головного мозга. В следующий раз приедем в ноябре.

С ярославскими медиками хотелось бы сотрудничать так же интенсивно, как с кемеровскими. Вместе с представителями международного фонда «Детское сердце» группа врачей, входящих в РАМА, ездит в Кемерово четыре раза в год, за один визит оперирует от 18 до 22 детей с врожденными пороками сердца. Региональный кардиологический центр существует в этом городе четверть века. Там справились бы и без нас. Но, как говорят американцы, дьявол в деталях. Стоит хоть самую малость изменить хирургическую технику – и успехи впечатляют еще больше.

– Русскоязычные врачи из американской ассоциации приехали в Ярославль не с пустыми руками. Один только набор хирургических инструментов для операций на сердце и сосудах стоит без малого 40 тысяч долларов. На каких условиях предлагаете помощь?

– Мы не получаем за работу ни цента. Расходы на билеты, проживание и прочее компенсирует РАМА. Спонсоры нашей организации – производители медицинского оборудования и фармацевтические компании. Они бесплатно предоставляют свои товары, поскольку заинтересованы в продвижении их на российском рынке.

Нам повезло: в США благотворительность не облагается налогами. Когда доходы того или иного предприятия немного превышают очередную отметку на шкале налогообложения, выгоднее перечислить «излишек» на общественные нужды. В России принципиально иной подход. Наверное, это единственная страна, где можно жертвовать на благотворительность исключительно с чистой прибыли, предварительно заплатив все налоги.

– Как к вам относятся российские врачи? Есть зависть?

– С тем же Ярославлем мы начали наводить мосты еще два года назад. Тогда я отправил письма руководству нескольких больниц, но не получил ответа. Просто ноль реакции. Я был в замешательстве.

Некоторые мои коллеги здесь считают, что я, скотина такая, катаюсь как сыр в масле, пока они большой ложкой дерьмо хлебают. Это даже не зависть, а самая настоящая ненависть. Да, я зарабатываю достаточно для того, чтобы раз в год путешествовать с семьей по Европе. Но и нагрузка ого-го какая! В Штатах ставки хирургов предусмотрены далеко не в каждой клинике, мне постоянно приходится мотаться между тремя – оперирую в одной, в тот же день еду в другую и так далее.

В годы Второй мировой войны мой отец служил на Тихоокеанском флоте. Он вспоминает, как в Находке швартовались корабли СССР и США. На советском судне включали патефон, и все в округе слушали романсы Изабеллы Юрьевой. Американцы в свою очередь ставили пластинку с джазовыми композициями Луи Армстронга. А теперь, получается, Америка для России – враг номер один. Потому что там живут в достатке.

– Вы эмигрировали в 1991 году. Что изменилось к лучшему в российской медицине?

– До отъезда я работал в комитете комсомола мединститута. То есть в каком-то смысле был человеком системы. Когда к власти пришел Горбачев, у меня было ощущение, словно в душной комнате открыли форточку. Но я быстро протрезвел. Уехал, потому что хотел жить достойно. Здесь врачи даже высочайшего класса получали гроши. И в этом смысле не изменилось ровным счетом ничего.

В России остались мои родители. Я возвращаюсь сюда чаще, чем другие мои знакомые, тоже эмигранты. Один из них шутит: «Я не бросил страну, а отъехал на безопасное расстояние».

– Несколько лет назад в нашей стране провозгласили реформу здравоохранения. С чего бы вы начали преобразования?

– Во всех развитых странах медицина – это бизнес. Вот и в США клиники в основном частные. В каждой есть совет директоров – группа инвесторов, строивших клинику. И только в России как провозгласили эту идиотскую бесплатность врачебной помощи, так и трясут до сих пор пыльным мешком! Вы только вдумайтесь, разве государство способно заботиться о каждой отдельно взятой больнице? Да это даже теоретически невозможно. Если царь начнет указывать земледельцу, что, мол, вот тут надо сажать свеклу, то ничего не выйдет, потому что выяснится, что на этой земле растет одна картошка.

Бесплатное здравоохранение разумно оставить для детей, малоимущих и пенсионеров. Остальные должны зарабатывать на страховку. Хорошая медицина стоит хороших денег. Только тогда ваши врачи будут получать адекватную своим усилиям зарплату, а в медицинских учреждениях появится новая техника.

– К слову о технике. Насколько оборудование в региональном сосудистом центре, открытом на базе областной клинической больницы, соответствует мировым стандартам?

– Материальная база там, увы, не самая современная. Аппарат искусственной вентиляции легких, аппарат искусственного кровообращения да и сам операционный стол при наличии средств можно было бы купить и поновее. А в целом оборудование, которое мы отправляем в утиль, раза в три лучше, чем то, что используется в российских больницах. Стоит только появиться новой модели, как старую тут же списывают.

– Тем не менее в нашем региональном сосудистом центре проводят около 700 операций в год.

– Самюэль Джерри Дуром из клиники кардиохирургии в Сент-Джозефе работал с заведующим кардиохирургическим отделением областной клинической больницы Александром Зотовым. Это феноменально смелый человек, который умеет просчитывать шансы на успех. Ни один американский врач не стал бы браться за тяжелейшие случаи, располагая таким оборудованием. То, что делает Александр Сергеевич, – настоящий подвиг. Дуром сказал: «Если бы мне потребовалась операция на сердце, я бы, не раздумывая, доверил свою жизнь доктору Зотову». Это высшая похвала. Я к ней присоединяюсь.