Эта странная земля обетованная

Здесь свиньям запрещено ходить по земле, в каждой квартире – семейное бомбоубежище, в субботу невозможно купить куска хлеба или вызвать такси. Но живут же люди и таки не жалуются

Попасть в Израиль на удивление просто. Билет заказывается по интернету, в 3 часа ночи к ярославскому подъезду подъезжает такси, а дальше ты просто переходишь из одного помещения в другое и, не замочив ног в российских лужах, к утру щуришься на свет божий в тель-авивском аэропорту.

Петров и Рабинович

Атмосферу домашности усиливают «блошиные» рынки. Приветливые продавцы, все с радостью готовы поболтать с вами по-русски, и сразу понятно, что язык не выученный ими по учебнику, а родной. И это не только на барахолках. Нет ни одного магазина, где не нашелся бы кто-то русскоговорящий. А чем торгуют на «развалах» – уму непостижимо, советское детство в чистом и концентрированном виде! Родительское столовое серебро, простыни ивановской расцветки и прочая милая мелочь. Продается за гроши, видимо, из любви к процессу. В городе Ашдоде (30 км от Тель-Авива, 250 тысяч населения) мы увидели заросшие похожими на одуванчики цветами дворы, услышали пение петухов, и из окна звучал Михаил Круг. Как и не уезжали никуда. Кругом свои, эмигранты из России – шестая часть населения. По количеству вроде немного, в Израиле народа меньше, чем в Москве (8 миллионов), да дело-то не в числе, а в пропорции…

Но первое впечатление обманчиво. В Израиле можно натурализоваться, прожив 6 лет и не покидая страну дольше, чем на месяц, но своим стать нереально. Национализма нет, однако ядро общества – не израильтяне, а евреи. Евреем может быть хоть чернокожий, но кровь передается только по материнской линии. Наш знакомый Авель Рабинович, сын русской матери, – только израильтянин. А его друг Марат Петров – стопроцентный еврей. Ортодоксальные евреи относятся к эмигрантам прохладно, зовут их «русаками» и при случае не прочь намекнуть: мол, загостились, пора бы и по домам. Неудобств это не доставляет, но вынуждает «русаков» жить своим кругом и усиливает ощущение: ты никуда не уезжал.

Чего ж им еще и делать-то?

Так шутят не принадлежащие к элите израильского общества, когда видят ортодоксальную еврейскую семью на прогулке. Смысл хохмы в том, что детишек в таких семьях неимоверное множество. Ортодоксы, ревнители веры, – цвет нации и имеют суперпривилегии. Получают бесплатное жилье, не работают и даже (что для Израиля уже просто фантастика) не служат в армии. Дело правоверного еврея – молиться, строго соблюдать все обычаи и рожать детей. И как соблюдают! В Ветхом Завете написано: не брить височную кость. Не только брить, но и стричь перестали – ходят с пейсами. В любую погоду только в черной одежде и белой рубахе. Женщины – строго в платках и юбках, а в самых истовых в вере семьях девочкам даже бреют голову, дабы не соблазняли мужчин. Отношения в ортодоксальных семьях сдержанны и сухи… Но детей от этого меньше не становится. Религия – основа страны, религиозные нормы поведения и личный моральный кодекс – синонимы. Скажем, шабат, время отданное Богу, когда запрещен любой труд, начинается в 16.00 в пятницу, заканчивается в 17.00 в субботу. Не купили заранее хлеба – сидите так, в шабат не купите. Улицы пусты, не работает ничто и нигде, разве что «скорая». Другой пример: нечистое животное свинья не имеет права ступать на обетованную землю Израиля. Так хрюшек, которых растят на потребу туристам и неверующим, заставляют всю жизнь ходить по специально настеленным доскам! И так – во всем. Может быть, поэтому маленькому Израилю вряд ли что-то угрожает: страна крепнет и будет крепнуть.

Пусть сидят

«А как же враждебные арабы?» – спросите вы. Да, в Ашдоде, в 30 км от столицы, мы видели подъезды, обрушенные ракетами. И пережили воздушную тревогу. Взвыли сирены, заметались привычные к обстрелам кошки. Но фишка в том, что тревога началась, когда ракеты из сектора Газа еще только начинали наведение на цель. А когда они были готовы дать залп, все «цели» давно укрылись в убежище. Профессионализм израильской разведки в комментариях не нуждается. И все же в каждой(!) квартире есть «семейное» бомбоубежище, «каменный мешок» для тех, кто не успел убежать. Страна простреливается насквозь, но те, кто в нее стреляют, скорее всего, никогда не научатся воевать лучше израильтян. Поэтому в местной армейской службе есть нечто театральное.

Служат все, кроме ортодоксов. Выезд за бетонную стену на границе с Палестиной даже штатским израильтянам запрещен категорически. Военные носят оружие всегда, в туалет и душ ходят с автоматом, спят с ним в обнимку. Одной служивой девушке выдали крупную премию за то, что она спросонья своротила челюсть и полноса генералу. Пришел, видишь ли, ночью в казарму с проверкой и пытался забрать у девицы из-под одеяла автомат! Словом, все по-взрослому, но на выходные солдат и солдаток частенько отпускают домой. Ни убитых, ни раненых нет и не ожидается. И жалуются призванные «в ряды» не на тяготы службы, а на скуку. Образ «арабской угрозы» разрушают и мирные арабы. Их немало. Официально работающие живут в своих кварталах, никому не мешают. А вот арабские беженцы создают проблему (но отнюдь не угрозу). Они приходят через пустыню, спасаясь от революций и голода в родных странах.

Правительство не хочет признавать их беженцами, иначе пришлось бы раздавать жилье и пособия, положенные по закону. Оборванные и грязные полубомжи сидят на самых видных местах: вдруг заметят, вдруг предложат подработать? Однако закон налагает на любого польстившегося на подобную рабсилу громадный штраф. И потому никто «сидельцев» не нанимает, сидят зря. А израильтяне их в упор не видят.

Мы наш, мы новый мир построим

Богат Израиль? Относительно. Пенсионер получает 1500 долларов. Медицинская сестра – 2600 чистыми. Шекель – устойчивая валюта, курс 3,7 шекеля равен 1 доллару. Кричаще разноцветные рынки завалены овощами-фруктами, красавцы-перцы стоят в переводе на наши около 30 рублей за килограмм, помидоры – 10. Мясо дорогое, услуги дорогие, чуть зазеваешься – могут обжулить, не дать положенную скидку, это запросто. Но наша присказка «на хлеб-то с маслом мы себе всегда заработаем» здесь трансформировалась в лучшую сторону. В Израиле говорят: «на хлеб с икрой». И сила страны в громадном всеобщем желании создать «землю обетованную». Там, где 60 лет назад (разве это возраст для страны?!) лежала выжженная пустыня, где еще при Александре Македонском вырубили все до единого дерева, сегодня шумят леса. Каждый обязан принять участие в их посадке, плюс добровольцы стараются. Повсюду системы орошения, все ухожено, чуть ли не вылизано, Израиль хорошеет быст­рее любой другой известной мне страны. А особо хитрых обуздывают строгие законы и непререкаемая мораль. Так, на иерусалимском кладбище все памятники одной высоты, ибо никто не должен возвышаться над другими перед лицом Бога. Ни за какие деньги и ни в каких чинах это правило не обойдешь.

Улыбающаяся Богородица

Ортодоксы «правят бал», признают лишь Ветхий Завет, а Иисуса считают не Сыном Божиим, а всего лишь одним из пророков. Но к чужим святыням толерантны. В Хайфе стоит дворец-мавзолей с золотым куполом, где похоронен новоявленный «божий сын», объявивший, что нашел способ симбиоза всех религий. Стоит, и никто стекла не бьет. А христианские святыни здесь вообще особенные. Никакого шика – храм Василия Блаженного в сто раз красивее и пышнее любой достопримечательности Израиля. Иордан – скромная речушка. Галилейское море – просто озеро. Но ощущение, что по этим отполированным за века до зеркальности камням иерусалимской мостовой Иисус шел на казнь, пронизывает насквозь. В пещере, где свершилось Рождество, по виду – каменной яме, взрослые мужчины плачут, и подолгу. Нельзя не почувствовать значимость самой земли. Недаром весь христианский мир признает, что в мире есть лишь два места, где человек получает благословение без помощи священника, и оба они – здесь. Это камень возле храма Гроба Господня в Иерусалиме, тот, что был отвален ангелом от пещеры, где лежал казненный Иисус, и место, над которым взошла Вифлеемская звезда в Палестине. Именно здесь, в храме Рождества Христова, хранится единственная в мире икона, на которой Богородица улыбается.

Конечно, святые места не делают жизнь абсолютно гладкой. Израильтяне в массе своей – хмуроватый народ, на улицах почти все щурятся, и не поймешь: от солнца или от заботы. Странная земля. Но на уровне интуиции – не чужая.