Ростовская реинкарнация

В государственном музее-заповеднике «Ростовский кремль» восстановили историческую экспозицию, демонтированную добрых три десятка лет назад

В Ростов Великий возвращается «история». Это событие знаковое и интригующее, ведь далекое прошлое старейшего города нашего региона хранит немало волнующих тайн. Исследователи на протяжении веков до хрипоты спорили о происхождении и значении Ростова, называя его то перенесенной из Сарского городища на новое место столицей финно-угорской меря, то форпостом славянства в колонизируемых землях.

Наследие в голограммах

По определению автора первого фундаментального труда по отечественной истории Василия Татищева, это был главный город всей Белой (Северо-Восточной) Руси. Политический, экономический, торговый и сакральный центр формирования российской государственности, Ростов стал колыбелью древнерусской народности, образовавшейся в результате слияния славянского, финского и скандинавского этносов.

В начале восьмидесятых годов прошлого века, когда за государственным музеем-заповедником закрепили статус архитектурно-художественного, в нем демонтировали историческую экспозицию. И теперь пришлось начинать с нуля. Ведь представления о музейном деле за три десятка лет кардинально изменились, появилось новое высокотехнологичное экспозиционное оборудование, да и публика, приходя в хранилище древностей, хочет ахать и восхищаться, рассматривая подлинные вещи, выгодно подчерк­нутые яркими дизайнерскими идеями. В результате ростовцы изрядно поломали голову над концепцией судьбоносной выставки, монтаж которой завершается в Красной палате местного кремля.

– Она посвящена Ростову самой ранней поры его развития – с VII до XV века, – вводит в курс дела заместитель директора по науке государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» Сергей Сазонов. – К 1150-летию города откроются четыре зала. Первый расскажет о коренных обитателях этих земель финно-угорском племени меря, второй – о формировании древнерусского государства, одним из центров которого стал город на озере Неро, в третьем будет представлена сельская округа столицы княжества, а в четвертом – Ростов христианский.

По словам ученого, задача выставки – показать историю через раритеты. В помощь посетителям, которым трудно рассмотреть в музейной витрине бисеринку размером с маковое зернышко, бусинку с косточку граната, монетку с ноготь, в залах устанавливают сенсорные интерактивные экраны, на которых подлинные вещи предстанут увеличенными в десятки и сотни раз. Музейные «инфоматы» также содержат массу интереснейшего научного и вспомогательного материала, который легко обновлять и дополнять. Еще одна дань передовым музейным технологиям – голографический экран. Ключевые экспонаты коллекции будут увековечены в изображениях, которые со временем наверняка станут не менее известными, чем голограммы Скифского золота.

Многие историки указывали на сходство средневекового Ростова с античными полисами. Патриархи отечественной истории Карамзин и Татищев считали его столицей меря. А вот Погодин отстаивал славянскую версию происхождения города, увидев в нем форпост славян в новых для них землях. Сергей Соловьев писал, что Ростов Великий в начале своей истории находился в тесной связи с Новгородом и его князьями, и ему суждено было стать ядром древнерусского государства. На рубеже VIII – IX веков на север Восточной Европы стали поступать товары из Византии и Скандинавии, но путь «из варяг в греки» еще не был проложен, а купеческим караванам нужны были относительно безопасные маршруты. Международная торговля стала катализатором объединения, и мерянские земли во второй половине IX века вошли в состав Древней Руси. При этом Ростов, обеспечивая порядок и ведая сбором дани, стал сосредоточением ремесел и торговли и приобрел типичные городские черты.

– «Норманнская» теория происхождения Российского государства, согласно которой его «привезли с собой» приглашенные в славянские земли правители-викинги, мне всегда представлялась искусственной и излишне политизированной, – делится своими размышлениями Сергей Вячеславович. – Ни норманны, ни другие «квалифицированные управленцы» не смогли бы достичь успеха, если бы призвавшие их народы не были готовы к переменам. Помните роман Стругацких «Трудно быть богом», где люди из высокотехнологичного будущего отправились в махровое средневековье, движимые высокой идеей его преобразовать и гуманизировать? Ничего у них не вышло, и потоки крови залили тот мир. Так что не стоит противопоставлять автохтонные племена и продвинутых скандинавов: славянская и мерянская знать так же, как и викинги, извлекла выгоды из союза.

Каролингский меч и княжеские печати

– В нашем собрании есть совершенно уникальные по своей археологической ценности, к тому же напрямую связанные с юбилеем российской государ­ственности реликвии, – рассказывает Сергей Сазонов. – В их числе подлинные печати властителей Киевской Руси Ярослава Мудрого и Владимира Мономаха. А также каролингский меч – во всей континентальной Европе между 700 и 1000 годами нашей эры именно такое оружие являлось непременным атрибутом правителей и знатных воинов. Простые вояки рубились топорами и стремились поразить противника стрелами, палицами, копьями.

Найденный в одном из валов Сарского городища совершенно случайно рабочими-землекопами «меч-кладенец» на удивление хорошо сохранился, хотя и пролежал в земле больше 1000 лет. Для него музейщики заказали стеклянную витрину в форме пенала, вокруг которой по «солярному принципу» будет размещена вся экспозиция зала. Жаль, нет исторических свидетельств о том, кому мог принадлежать этот раритет, условно говоря, «времен Рюрика и Олега». Может, исследователи будущего разгадают эту загадку? Любая музейная коллекция может гордиться и таким экспонатом, как шпангоуты древнерусской ладьи. Корабль был не меньше 10 метров в длину и мог брать на борт десятки воинов. Он явно велик для плавания по мелководному озеру Неро. Возможно, именно на такой ладье когда-то прибыли в столицу мерян викинги.

– Для этих шпангоутов мы тоже заказали специальную витрину, – продолжает Сергей Вячеславович. – При этом главная сложность состоит в том, чтобы защитить хрупкое дерево от рассыхания. Звучали даже предложения срезать батарею центрального отопления у той стены, где они будут установлены. Но мы решили оборудовать теплоизолирующий экран, чтобы нагретый воздух от радиатора сразу поднимался вверх.

За сохранностью бесценных экспонатов будут пристально следить реставраторы. В связи с открытием новой исторической экспозиции ростовский музей планирует значительно расширить реставрационные мастерские с выделением для них особого здания.

Город митрополита

В зале, посвященном православному Ростову, посетители увидят археологические находки, связанные со строительством Успенского собора и других великолепных храмов, иконы, кресты, складни, даро­хранительницы, книги, среди которых есть подлинные шедевры. Город необыкновенно интересен во временной ретроспективе еще и тем, что в XIII–XIV веках здесь произошло ослабление власти князей с одновременным усилением влияния церковных иерархов.

– Вот чрезвычайно редкая подлинная вещь – кадило XV века, – указывает замдиректора музея. – Атрибутировавший его недавно известный специалист по древнерусскому металлу, искусствовед и реставратор, доктор наук Валерий Игошев предположил, что это – древнейшее кадило во всей России. Не случайно его обнаружили в Ростове Великом, роль которого в распространении в русских землях христианства очень велика. А вот еще одна бесценная реликвия – крещатая фелонь примерно того же периода. До начала XV века именно такой была богослужебная одежда высшего духовенства Русской православной церкви. А потом ее заменили саккосом, и только в качестве особой чести фелонь получали некоторые выдающиеся архиереи. Видимо, таким был ростовский архиепископ. Кто именно – еще предстоит выяснить ученым.

В следующем году историческая экспозиция значительно расширится, захватив еще четыре века развития города. Хочется верить, что ее дополнят вещи, не только хранящиеся ныне в запасниках, но и добытые в новых археологических экспедициях. Ведь перспективы ростовской земли с точки зрения археологии просто огромны. Специалисты отмечают, что подземная структура кремлевских построек слабо изучена, до сих пор не найдены остатки княжеского дворца, практически не раскопаны городские посады, не говоря уже о мерянских селищах.

В ростовской истории еще много белых пятен. В россий­ской, получается, тоже.