Ссора на зерносушилке

Дым и пламя над зерносушилкой всполошили воскресным днем жителей деревни Рукавово. День нерабочий – откуда там взяться огню? Встревожились и жители соседнего Ваулина. Люди сбежались, обнаружили во дворе загоревшуюся кучу дров, принялись тушить ее, и их глазам предстала страшная картина. На земле под поленьями лежал обгоревший человек. Видно, что молодой. Кузнецова вспоминает: одежда на нем сгорела, лицо обож­жено. Никто не мог опознать его – не местный. Одно лишь ясно: смерть криминальная, так как погибший не мог сам себя завалить дровами.

Следователь прокуратуры и сотрудники Большесельского РОВД сразу же принялись опрашивать жителей деревень Рукавово и Ваулино. Нашли свидетелей, которые видели: парень входил в дом местной жительницы – двадцатилетней женщины, в одиночку воспитывающей маленького ребенка. Еще его приметили на остановке вместе с Михаилом Соколовым. (Здесь и далее имена изменены.) А человека этого здесь знали. В деревне он появился в середине нынешнего лета. Приехал сюда вслед за той самой юной мамашей, о которой речь шла выше. Познакомились в Ярославле – там отмечался день пива. Кто-то назовет эти обстоятельства романтичными, а кто-то поморщится: пошлый случай. Хорошо еще, что любовь не вспыхнула на празднике водки! И такое обстоятельство: «герой» наш только в июне вернулся, как говорится, из мест, не столь отдаленных, где отбывал наказание за тяжкое преступление. И уже не впервой, хотя юноше всего 21 год. Так или иначе, но молодые люди сошлись и прожили до размолвки аж полтора месяца. До августа. Далее парень – то ли соскучившись по цивилизации, то ли поднадоев даме сердца своим бездельем, – возвращается в Ярославль, в родные пенаты. В пенатах, а точнее в многодетной семье, его, видимо, тоже не очень ждали. Близкие побаивались его. К тому же он вынес из дома все, что мог. И чтобы уберечь оставшееся, члены семьи запирали, уходя, двери своих комнат.

Михаил – кстати, человек симпатичный на лицо и, говорят, аккуратный в привычках, хотя не отягощенный особым образованием и воспитанием, – загрустил в такой обстановке. А может, вспомнил об оставленной подруге. Но их разделяло не только расстояние. Уезжая в Ярославль, наш Ромео прихватил «на память» деньги возлюбленной, ее видеоплейер... Естественно, без спросу. О чем она и сообщила в заявлении в милицию, обнаружив пропажу. Поэтому наш кавалер прямо заявиться к подруге не мог. Мало ли что. Уговорил друга поехать вместе с ним. Антон согласился помочь – как же, росли в одном дворе. Знают друг друга с детства! Их-то обоих и видели люди на остановке в Рукавове. Михаил остался ждать на зернохранилище, а Антон отправился в указанный ему дом с запиской: не придет ли юная дама на свидание? Дама мало того что указала на дверь, так еще нелестно отозвалась о бывшем дружке. А паренек, возможно, имел неосторожность передать ее слова. Да еще с комментариями типа «раскис из-за какой-то бабы...» Во всяком случае, Михаил заявил, что его вывели из себя издевательские слова друга. Потом знакомые и родные Антона утверждали: он был мягким, скорее ведомым человеком и не осмелился бы раздражать Соколова.

Однако факт тот, что Михаил, приняв к тому времени для куража порцию пива, накинулся на Антона вначале с кулаками. А много ли нужно парнишке-инвалиду с одним легким в груди? Так еще, озверев, Михаил принялся прыгать по телу поверженного друга, норовя попасть в область шеи... Добив товарища, завалил его тряпьем из подсобки, дровами и поджег. А затем пошел на остановку, чтобы вернуться в Ярославль. Тут его, уже без друга, видели свидетели.

В этот же день в Ярославле Михаила задержали. На допросе в Большесельской прокуратуре он не отпирался. Наоборот, чувствовал себя этакой звездой... И даже заявил, что причастен еще к двум убийствам, которые якобы успел совершить за лето. Из-за чего его дело передали в областную прокуратуру. Правда, все это оказалось плодом его воображения. А вот срок за убийство друга ему дали реальный.