«Деформация» в погонах

В октябре нынешнего года 54-летний житель посёлка Пречистое, изрядно «приняв на грудь», сначала зарезал одного, а затем забил насмерть другого своего собутыльника. Причём это убийство стало третьим в «послужном» списке мужчины: в 2000 году он был осуждён по всё той же «убойной» статье Уголовного кодекса и провёл в лагерях девять лет. Интересно, что до этого он 18 лет отработал в милиции и на протяжении нескольких лет являлся начальником отделения уголовного розыска Первомайского РОВД Ярославской области!

Собственно говоря, этот факт и заставил обратиться к теме, которую обычно не затрагивают при описании «подвигов» очередного «Евсюкова». Речь пойдёт о профессиональной деформации сотрудников милиции и о том, как с этим бороться.

ФРОНТ БЕЗ ФЛАНГОВ

Человек, никогда не влезавший в «шкуру» милиционера, находящегося на таких «боевых» должностях, как боец ОМОНа, сотрудник ППС, ГИБДД или оперативник криминальной милиции, вряд ли сможет понять психологию этих людей. Обычному работнику, отправляющемуся домой после рабочего дня, сложно оценить состояние человека, который восемь – десять часов на улицах города сидел в засадах, кого-то догонял, ломал, укладывал лицом на пол, а потом… повесил в шкафчик форму и тем же маршрутом отправился к жене и к пельменям.

Даже автомобиль, несущийся по дороге со скоростью за сто километров, невозможно сразу остановить без риска оказаться в заносе и в кювете. А что говорить о человеке? Для того, чтобы существовать сразу в двух измерениях, сотруднику правоохранительных органов следует научиться как можно быстрее кардинально пересматривать своё отношение к окружающей действительности и находящимся в ней людям. Она, как по мановению волшебной палочки, обязана из поля боя превратиться в обычную мирную жизнь...

Но «робокопы» бывают только в кино, в жизни же с преступностью и с собственным стрессом воюют обычные люди. Остаются они со своими проблемами наедине или всё же «система» имеет в своём арсенале средства, не позволяющие «перегореть контактам» в головах сотрудников и не превратиться в неуправляемые боевые машины?

Сейчас в штатном расписании психологической службы УВД по Ярославской области находятся 23 специалиста на почти девять тысяч человек личного состава. То есть в среднем на одного психолога приходится почти по 300 человек. Много это или мало? По словам начальника отдела морально-психологического обеспечения управления по работе с личным составом УВД Олега Лобанова, такое количество является оптимальным по штатному расписанию. Однако в общегражданской практике такая нагрузка снижена более чем вдвое. Только при таком условии психолог может целенаправленно работать с людьми, отслеживая изменения в их психологическом и эмоциональном состоянии.

– Мы понимаем, что при таком положении вещей всех не охватить, поэтому работаем прежде всего с тем контингентом, который требует особого внимания, – поясняет Олег Юрьевич. – Сотрудники, отправляющиеся в командировку в Северокавказский регион, в обязательном порядке проходят психологическое тестирование, беседы с нашими специалистами. То же самое происходит и по их возвращении на родную землю. Понятно, что люди, проходящие службу там, на полгода оторванные от семьи, находящиеся на ограниченной территории, всё время с оружием, под угрозой терактов и пристальным вниманием не всегда дружелюбного населения, испытывают сильный стресс. Поэтому к месту их службы всегда отправляется и психолог…

В нагрузку ему дают набор психофизиологического оборудования, таких как американский прибор аудиовизуальной стимуляции «Вояджер». Оснащённый десятками программ, он воздействует на мозг человека с помощью биоритмов и приводит его в то или иное состояние – бодрствования, покоя, сна…

Такие приборы находятся в большинстве из 14 кабинетов психологической регуляции, обустроенных во всех крупных территориальных органах и «строевых» подразделениях: ОМОНе, ГИБДД, отделах вневедомственной охраны, а также в Ярославском, Рыбинском, Переславском, Ростовском управлениях. По словам Лобанова, штатные психологи, закреплённые за ними, регулярно выезжают и в соседние отделы.

Кстати, один из «вояджеров» есть в кабинете психологической регуляции в самом областном управлении внутренних дел. Естественно, автор этих строк не отказался от возможности проверить его действие на себе...

…Это было что-то космическое. Разнонаправленные лучи и разноцветные искры, лучи и пучки света били в зрачки сквозь закрытые веки из надетых на глаза чёрных очков со специальными контактами. В уши через наушники врывались то усиливавшиеся, то стихавшие щелчки (наверное, те самые «биоритмы»).

Признаюсь, через пятнадцать минут сеанса на первых порах я не ощутил никакого обещанного прилива сил (психологи утверждают, что для этого нужно пройти несколько сеансов). Но, уже выйдя на улицу, вдруг понял, что давящая на виски усталость куда-то делась, краски вокруг стали ярче и насыщеннее.

Кстати, этот «Вояджер» использовался милиционерами во время событий в Беслане, при освобождении школы от террористов. Спецназовцы на десяток минут надевали очки и наушники и … артериальное давление, подскочившее от усталости и стресса, снижалось до нормы.

ИХ МЕТОДЫ…

В популярном сериале «Глухарь» есть сцена: штатный милицейский психолог проводит тестирование среди сотрудников пресловутого Пятницкого ОВД. Герои фильма перед этой дамой демонстрируют всё, на что они способны, боясь только одного: по итогам беседы их могут признать проф­непригодными и наказать примерно…

– Мы гордимся тем, что по анонимным данным анкетирования никогда не занимались выявлением тех или иных сотрудников, чтобы потом использовать информацию в репрессивных целях, – говорит мне и. о. начальника отделения психологического обеспечения Екатерина Копрова. – Да, на протяжении долгих лет ребята с подозрением относились к работе психологов. Но сейчас ситуация начинает меняться к лучшему. Это же касается и работы по исправлению «профессиональной деформации», которая, чего скрывать, встречается у наших людей.

– Конечно, работая с определённым уголовным контингентом, они могут перенимать его лексику и даже модель поведения, – подключается к разговору Олег Лобанов. – Мы все живём в одном обществе, преступники к нам не с Луны свалились, и наша задача заключается в том, чтобы эти изменения не стали необратимыми.

Как выяснилось, милицейские психологи черпают информацию по двум направлениям. Во-первых, из анонимного тестирования, которое проходит в подразделениях ежеквартально. Его цель – в том числе определить устойчивость психологического климата в коллективе. Он подразумевает определённый уровень доверия и взаимопонимания между сотрудниками с одной стороны, сотрудниками и руководством – с другой. В противном случае это будет уже не коллектив, а просто сообщество людей, временно объединённое какой-то общей целью. Например, зарабатывания денег. (Кстати, именно на таком принципе организуются банды наёмников.)

Во-вторых, данные о неблагополучном психологическом состоянии того или иного сотрудника могут поступать от руководителя подразделения. Оно может быть основано уже на каком-то явном проявлении. Например, прогуле или признаках, что милиционер стал злоупотреблять спиртным пусть даже во внеслужебное время (за появление на службе с признаками опьянения сейчас в УВД увольняют сразу). И вот здесь появляется работа для психологов. Они включают таких людей в «группы углублённого психолого-педагогического наблюдения». Им нужно выяснить, в чём причина такого поведения: неурядицы в семье или сугубо личностные мотивы…

Кстати, не является большим секретом, что семейное неблагополучие напрямую влияет на результаты работы. А в «милицей-ском» случае – не только на результаты. По словам психологов, их статистика демонстрирует, что каждый год не обходится без случаев суицида среди сотрудников правоохранительных органов.

В этом году погиб работник патрульно-постовой службы Т. Всё началось с неурядиц в семье, она стала распадаться, милиционер «по мужской традиции» решил снимать стресс алкоголем. Его руководство это заметило и рассказало психологам, те поставили его на очередь для консультации, но… Не дождавшись своей очереди, Т. получил перед заступлением на дежурство табельный пистолет, заехал домой и застрелился.

Что стало последним толчком для этого поступка – не узнает уже никто. Однако не секрет (такая информация появляется из УВД других регионов), что предстоящие сокращения личного состава сказываются на психологическом состоянии сотрудников милиции крайне плохо. И якобы уже зафиксирован рост нарушений по службе среди тех милиционеров, которым в перспективе может «светить» увольнение.

Сорокалетний мужчина, связавший свою судьбу с милицией, не имеющий другой профессии, брошенный женой из-за низкой заработной платы и подводимый под сокращение… Это ли не повод? В практике службы есть и работа с членами семей милиционеров. Однако специалистов на это не хватает, да и не все идут на контакт.

Как уже рассказывал «Северный край», в этом году в УВД по Ярославской области штатные единицы сокращены безболезненно. Однако в будущем станут резать по-живому. И какими бы благими ни были намерения милицейских психологов, факт попадания того или иного сотрудника в группу углублённого психолого-педагогического наблюдения перед лицом его начальства не есть положительный фактор, чтобы оставить его в кадрах.

…И МЕТОДЫ НАЧАЛЬСТВА

Не является большим секретом, что руководство правоохранительных органов, находясь вдали от камер и диктофонов журналистов, в общении со своими подчинёнными не церемонится. Лет пять назад бывший прокурор области устроил дежурный разнос на коллегии в присутствии прессы. Журналисты были в шоке, и потом их уже самим правоохранителям пришлось успокаивать: «Ничего особенного не произошло. Это у нас в порядке вещей…».

А если подчинённый в чём-то провинился… Давление идёт такое, что даже у привыкших «крепчать» офицеров не выдерживают нервы. Не говоря уже о молодых. На памяти – самоубийство молодого офицера в одном из районных отделов области. Причиной суицида называли излишний «пресс» со стороны непосредственного начальства.

Сейчас в планах психологической службы УВД – организация тренингов как раз для этой категории людей. Не секрет, что иные и рады бы работать со своими подчинёнными более гибкими методами, да не умеют. Не научили. Чего уж тогда спрашивать с рядовых сотрудников за грубость по отношению к гражданам? Как говорится, каков поп – таков и приход.

Психологи УВД (а среди них много девушек – выпускниц

ЯрГУ) не скрывают, что испытывают большие нагрузки из-за большого объёма негативных эмоций и информации, получаемой от своих подопечных.

– Иногда хочется защититься, поставить психологический барьер, отвести от себя негатив. Однако если это станешь делать постоянно, люди потеряют к тебе доверие, исчезнет контакт, – говорит Екатерина Копрова. – Здесь очень важно найти золотую середину. Ведь и у психологов случаются профессиональные деформации.

Чего уж говорить о сотрудниках, работающих «на улице»?

За всей игрой в переименования милиции в полицию нельзя забывать о главном: с сокращением штатной численности нагрузка на оставшихся возрастёт. В том числе с точки зрения стресса. Поэтому, похоже, единственной службой, которую следует расширить в рамках реформы МВД, станет психологическая.