О чем писали «северяне» 100 лет назад
ВЧЕРА Ярославль видел такой пожар, какого давно уже не было. Горела спичечная фабрика наследников Дунаева. Пожар начался в конце первого часа, во время обеда, когда на фабрике были только дежурные. Огонь показался из коробочного отделения нового корпуса. Благодаря обилию горючего материала и легко поддающемуся огню вещества огонь быстро переходил из одного отделения в другое, уничтожая на пути все станки, приводы, готовый материал, доски и т. д.
Пока не было пожарных, пока к тушению еще не было приступлено, огонь уже успел разлиться широкой волной, и коробочное отделение все было объято пламенем. Отсюда огонь перешел в строгальное отделение и уничтожил его, оттуда дальше и т. д.
Приехали пожарные, приступили к тушению, но уже трудно было справиться с разбушевавшейся стихией. Все внимание пожарных было употреблено на то, чтобы не допустить огонь до машинного отделения. И хотя это стоило больших усилий, но это удалось: огонь ограничился частью нового корпуса и частью водокачки.
Здесь, как и на всяком пожаре, было много хозяевначальников, все кричали, толку, понятно, не было никакого. Работали все пожарные команды, паровые машины, как городская, так и с фабрики Карзинкина.
Отчего возник пожар – неизвестно. Убытки еще не установлены, но, надо полагать, громадны. Были случаи ожогов, легких поранений. На этом пожаре, как и всегда, пришлось констатировать факт недостатка воды.
Пока бочка приедет, пока доставят воду, затушенное место уже успевает вновь загореться. Это всегда служит большим тормозом быстрому тушению. Мы слышали, что временно фабрика будет закрыта.
* * *
НА ФАБРИКЕ. Работы на спичечной фабрике наследников Дунаева после пожара возобновятся с понедельника 9 октября. В настоящее время вместо сгоревших машин устанавливают запасные новые машины в свободные корпуса.
* * *
БЕДНЫЙ... ГЕНЕРАЛ. В Ярославле, как уже известно, появился новый тип бедствующего, не имеющего возможности занимать даже платную квартиру, генерала. Это инженер, действительный статский советник П. И. Замятин, начальник по постройке ВологодскоВятской железной дороги, получающий ежегодное содержание не более и не менее как в 20000 рублей с хвостиком. Он повелел «очистить» и «приспособить» для него три большие комнаты в подведомственном ему управлении по постройке.
Комнаты в данное время уже «приспособлены». В какую сумму обошлась казне вся эта операция, мы точно не знаем, но полагаем, что не особенно дешево, так как уже одно то, что обои были привезены специально для этого откомандированным курьером из Москвы, где они делались, кажется, по особому заказу, говорит о многом.
Бедный Ярославль! В нем не нашлись даже обои, подходящие для его превосходительства. Бедный генерал! Ему приходится не только... в баню, но и за обоями адресоваться к Москве.
Если бедность его превосходительства будет и впредь систематически прогрессировать, то боимся, как бы ему не пришлось выписывать из Москвы или из других стран завтраки, обеды...
* * *
ИЗ ЖИЗНИ ЖЕЛЕЗНОДОРОЖНИКОВ. Очерк с натуры. Дело происходит на линии железной дороги. Весь железнодорожный вокзал набит ремонтными рабочими: производится выдача харчевых.
Жалованье ремонтным рабочим обычно выдается спустя два месяца со дня вступления на работу, а так как им эти два месяца необходимо питаться, то до срока выдачи жалованья раза два в месяц происходит выдача в счет жалованья харчевых. Выдают рубля по 3, по 5.
Жалованье выдает конторщик, рядом с ним стоит железнодорожный мастер и руководит выдачей. Подошли уже несколько человек и получили причитающиеся им харчевые.
Подходит один рабочий – робкий, забитый. Мастер внимательно окидывает его взором и замечает:
– Зачем тебе, Карпов, сейчас деньги, распишись только, а потом получишь – вместе с жалованьем!
– Да мне все равно, Иван Петрович, какнибудь пробьюсь, за вами не пропадет! – отвечает рабочий, ставит крест, служащий распиской в получении денег, и уходит.
После этого еще подходят двое рабочих, которые получают причитающуюся им выдачу. Одному из них мастер заметил было обычную фразу: «Зачем тебе сейчас деньги!», но тот угрюмо буркнул: «Дают, так бери: с ветру сыт не будешь!» – поставил крест и протянул руку за деньгами. Пришлось выдать.
Подходит третий, юркого вида рабочий, очевидно, уже прирученный мастером, и сам заявляет: «Ну, я, пожалуй, поберегу до получки!» – расписывается и уходит.
После этого мастер уже всем подходящим задает свой вопрос, с некоторыми вступает в пререкание, говоря, что они все равно пропьют сегодня же, одному даже пригрозил: «Напьешься, не выйдешь завтра на работу – рассчитаю!»
Нашлось человек пять или шесть, которые, расписавшись, ушли, не получив жалованья. Я удивился манере мастера и спросил одного рабочего, для чего же он отговаривает получать харчевые? Тот, ухмыльнувшись, сказал: «Пойдем» – и вывел меня из вокзала.
«Тут хитрая механика: всем этим гусям, которые не брали денег, мастер запишет лишние дни. Работал он, положим, 20 дней, ему запишут 30, значит, жалованьето ему будет больше, чем он выработал. Хоть харчевые из жалованья и вычтутся, но всетаки «отказчики» не получат убытку – получат за все дни, которые проработали, а лишние дни останутся в кармане у мастера, да и другим, кому следует, малость перепадет».
Тут я понял, отчего так сыто живут мастера, получая лишь 40 рублей в месяц, откуда у них являются капитальцы, считающиеся тысячами, и солидные дома в городах.
* * *
Номера «Северной речи» предоставлены ГАЯО.Короткий адрес этой новости: https://yarreg.ru/n2zrt/
Комментарии: