Зов предков. Как на Ярославской земле изобрели туристическую «машину времени»

Скрип старых половиц, жужжание прялки и треск поленьев в печи… Русская деревня – особый мир, со своими ритмом, укладом и историями. Оказаться в нем – все равно что стать Алисой в Зазеркалье из известной сказки Льюиса Кэрролла или сесть в машину времени и перенестись на сотню-другую лет назад. Этнографический туризм с каждым годом становится все популярнее. Ради такого глубокого погружения и зова предков люди готовы преодолевать сотни километров.

О том, что такое этнографический туризм, где водятся старые предания, и какие они, современные туристические тропы, корреспондент «Ярославского региона» поговорил с автором проекта «Деревня Тыгыдым» Олесей Дегтяревой.

– Олеся, кажется, вы пошли по следам грибоедовского героя: в деревню, в глушь, но в Пошехонье. Бросить налаженный быт в Москве и Вологде, оставить успешную юридическую консультацию, друзей… – на такое согласится не каждый. Что стало толчком для этих событий?

– Конь. В жизни большинство вещей случайны и не случайны одновременно. До 2013 года наша с супругом жизнь была связана с юриспруденцией. Он – в адвокатуре, я – в арбитражных судах. Но когда выдавалось время, мы брали детей и уезжали в маленькие города, деревни, где много ходили, смотрели, интересовались бытом. А еще я мечтала, мечтала о лошади. И когда на свет появилась наша дочь, супруг осуществил мою мечту, подарил коня. Животному нужен постой. А поскольку своего места у нас не было, его оставляли в специальных комплексах.

Туда не наездишься, так что мы решили обзавестись своим местом, где можно было бы содержать животных и отдыхать. А потом родилась идея, что подобное место можно было сдавать в наем, таким же, как мы, жаждущим, и на вырученные деньги содержать лошадь. Все же это – дорогое удовольствие. Так что в какой-то момент муж взял меня, детей и наши вещи в охапку и привез в Пошехонье, где нередко бывал.

– Это был тот еще ход конем.

– Здесь особенные заповедные места, и такие же люди – удивительные. Я невероятно благодарна им за то, что они открылись нам. Мне вот кажется, что довериться юристам – это что-то невероятное. Строить каркасный дом нам не хотелось. Решили, что он будет необычный. Но какой?! Тут помог случай. Мы ехали в Рыбинск оформлять документы для подключения электричества, когда увидели его. Буквально в кустах стоял невероятно красивый дом с башней. Здание было полуразрушено, но в нем еще жили люди. Мы сфотографировали его с разных ракурсов и решили, что хотим что-то подобное. Где-то через месяц узнали, что тот дом сожгли. Вот тогда и решили, что хотим воссоздать его уже для себя. Так что это была своеобразная реинкарнация. А дальше – больше. Сейчас у нас есть дом невесты, или кружевной дом, – это копия дома из Пошехонского района, а еще дом с кокошниками, который воссоздали по эскизу местных жителей.

– Похоже, тема этнографии пробивалась к вам сама.

– 2014-й мы встречали в печальном состоянии. Часть материалов украли, деньги закончились. Решили: была не была! Собрали детей, купили билеты и поехали в гости к Бабе Яге. Вот там мы поняли, что у нас есть на самом деле, что показывать. Этнография интересна. Живая, настоящая, дышащая история привлекает людей. Туристы едут в печке помыться, еду из настоящей печи поесть или попробовать ткать. Ради таких впечатлений едут за тысячи километров.

– Живые, дышащие истории – их ведь надо найти…

– Скорее они нас находили. Мы уже жили в Пошехонье, учились ремеслам у местных жителей. Нас они знали как любителей старых вещей и особенно деревянных механизмов. Так что однажды к нам пришла женщина, которая рассказала о доме, где когда-то жил дедушка, который любил собирать вещи, этакий Плюшкин. Все пространство просто было забито, казалось, дом кряхтит от такого количества вещей. Там даже фонари были с проходившей когда-то рядом узкоколейки. Мы вошли дом, огляделись, и тут наша провожатая охнула.

Женщина всю жизнь прожила в деревне. Когда она была маленькой, ребятня преодолевала несколько километров, чтобы попасть в школу. Зимой ходили на лыжах. И однажды, возвращаясь домой, она решила зайти в магазин, лыжи воткнула в сугроб у входа. А когда вышла, их уже не было. Так что неудивительно, что только вздох и вылетел у нее из груди, когда спустя 50 лет она нашла их в заброшенном доме.

Случались с нами и мистические истории. Мы тогда еще только строились, и нам власти предложили пожить в старом доме. Его владельцы умерли, и дом пустовал. Мы согласились посмотреть. В дорогу с нами увязался пес. Но когда пришли на место, он стал рычать и поскуливать и наотрез отказался входить. Знаете, бывают такие дома, в которые ты заходишь и чувствуешь, что хозяева никуда и не пропадали, а просто вышли на пару минут: постель примята, половик сдвинут. Не решились мы там жить. В ту же ночь мне приснились умершие хозяева того дома. Они стояли рядом со своей могилой и просили взять себе их вещи, но при условии, что те не продадут, а будут показывать другим поколениям. Так что на следующий день я пошла в администрацию и пересказала ночное видение. Оказалось, что хозяева выглядели точно так, как я видела во сне. И даже могила была точно там, где я ее во сне увидела.

Из того дома мы взяли вещи: скатерти, накидки, прялки. Теперь рассказываем гостям о них и показываем.

– Старожилы наверняка рассказывали и местные предания, истории, а возможно, и рецепты. Что удалось узнать за это время еще?

– И предания, и истории, и даже ритуалы местные мы узнали. Думаю, со временем мы напишем книгу сказок, в которую соберем все, что услышали от людей. Например, про ручного медвежонка, который любил тренькать на проводах. Соберем книгу рецептов. Знаете, нам удалось восстановить рецепт знаменитой в прошлом ярославской душепарки. Чтобы было понятно – это такой русский аналог глинтвейна, который подавали в каждом доме. Считалось, что если в доме не было ярославской душепарки, то этот дом беднее некуда. А еще благодаря помощи благочинного из Пошехонского района нам удалось восстановить рецепт черной четверговой соли. Ее делали на Пасху, а после ею благословляли еду.

– Вот уж действительно вся ваша история - сплошные неслучайные случайности. В чем еще они успели проявиться?

– Наверное, в названии. Вернувшись из Кукобоя, мы стали придумывать название бренда. Сидели с мужем за чашкой чая, смотрели в окно и думали, ну что у нас есть: конь, недостроенный деревянный дом. Как раз в это время мимо проскакал наш конь, а надо сказать, что он очень резвый. Так что мы услышали: тыгыдым, тыгыдым. И вот оно. Так родился проект «Деревня Тыгыдым», в которой живет тыгыдымский конь. А потом решили взять за основу этнографический опыт Швеции, где находится самый старый этнографический музей мира. Он очень необычный: с одной стороны, это старые дома со старыми вещами, с другой – это жилые дома, дома, в которых до сих пор живут люди.

Этнография, живая история – я считаю, это мощная точка притяжения для гостей. Туристы едут за полным погружением. Ходить смотреть – вот наличник, вот амбар, вот прялка – скучно. Интересно держать вещи в руках, знать их историю. А еще лучше поговорить с тем человеком, кто действительно живет внутри этого этнографического пространства, который наполнил его своей душой.

– Значит, все дело в новых впечатлениях?

– А как еще узнать настоящую Россию или побывать в настоящей деревне. Российская деревня недоступна для посторонних. И дело не только в отсутствии дорог или труднодоступности места, но даже в закрытости русского человека. Русские люди не готовы допускать в личное пространство чужих. В какой-то степени мы сами испытали это, переехав и доказывая, что не враги людям. Так что подобное направление очень перспективно для развития региона.

Фото из личного архива Олеси Дегтяревой