Ирина Комарова: «Не надо больницу превращать в парикмахерскую»

Председатель Ассоциации медицинских работников Ярославской области – об аккредитации докторов и досудебном урегулировании конфликтов.

На первом форуме Ассоциации медицинских работников региона, прошедшем в Ярославле, горячими темами стали предстоящая аккредитация докторов и досудебное урегулирование конфликтов, возникающих на медицинской почве. Станет ли непрерывное обучение врачей причиной роста и без того немалых очередей в лечебных учреждениях, можно ли договориться с пострадавшим пациентом, какой должна быть зарплата медиков и что нужно сделать, чтобы привлечь докторов в государственное здравоохранение – об этом в интервью с председателем Ассоциации, главврачом детской поликлиники № 3 города Ярославля Ириной Комаровой.

– Ирина Ивановна, когда и, главное, зачем была создана Ассоциация медицинских работников Ярославской области?

– Ассоциация появилась летом 2012 года, и практически сразу документы были поданы на членство в «Национальной медицинской палате», которую возглавляет всем известный доктор Леонид Рошаль. Профессиональное объединение – возможность оперативного решения проблем, как на региональном, так и на федеральном уровнях. В Национальную палату входят несколько десятков тысяч медиков. Всем известно, что перед Леонидом Михайловичем открыта дорога к президенту страны. Все это нам дает чувство защищенности и уверенность, что мы будем услышаны. Не случайно, сейчас Ассоциация объединяет около 30 процентов всех медработников региона. Кризисные явления в экономике страны, кстати, повлияли на процесс объединения под флагом Ассоциации: появилось желание почувствовать локоть коллеги, чего предыдущие годы не наблюдалось.

– Стойкое ощущение, что простыми для системы здравоохранения, медиков и их пациентов и предыдущие десятилетия сложно было назвать…

– Да, было тяжело, а стало еще тяжелее – ввиду сократившегося финансирования. Да, ни про одну страну в мире нельзя сказать, что ее медицина перефинансирована. Но, безусловно, в сравнении с европейскими странами у нас ситуация сложнее. Здесь как раз задача медицинской общественности отстаивать права врачей и пациентов, с чем, считаю, Национальная палата более или менее успешно справляется. Например, когда началась – и не без участия медицинской палаты – модернизация здравоохранения, на съезде в Москве обсуждались болевые точки. Именно с подачи профессионального объединения программу «Земский доктор», предполагавшую финансирование жилья для сельских врачей, решено было расширить – с сельских поселений до поселков городского типа. Это лишь один из примеров, который показывает, что вместе мы – сила. Объединение медицинской общественности – замечательная возможность донести снизу, что тот или иной приказ, постановление негативно отразятся на здравоохранении.

– Одна из основных проблем здравоохранения – доступность медпомощи. А вместе с ней «вылезает» кадровый вопрос. Уже давно не секрет, что, как и в образовании, в здравоохранении средний возраст медицинского работника стремится к пенсионному. Что нужно сделать, чтобы привлечь специалистов в медицину?

– Это очень серьезный вопрос и предлагается много решений – от распределения до целевых направлений, но это тактика на ближайшую перспективу, а в дальнейшем – чтобы люди шли в профессию, необходимо повышать престиж профессии. А это и зарплаты, и социальные меры поддержки, и страхование ответственности, и правовая защищенность и другие меры.

– Вроде и неприлично спрашивать о зарплате, но что касается медиков, вопрос особенно интересует общественность: уж больно диссонанс велик между официальной цифирью и тем, что говорят сами врачи. Как так получается?

– Когда дорожную карту принимали, нигде не написали, что 30 с лишним тысяч рублей положены врачу на ставку. И в указах президента это не отражено. Так и выходит, чтобы получить эти 31-32 тысячи в реальности нужно работать не на одну ставку. И работают, хотя, конечно, тяжело. Тем не менее, в ярославской медицине есть уникальные специалисты, врачи государственных клиник, которые официально получают до 100 тысяч рублей.

– Помимо зарплаты многое зависит от престижа профессии. Увы, сегодня быть врачом не очень модно. И значительная доля студентов ЯГМА, закончив вуз, благополучно государственные лечебные учреждения минуют…

– Да, многое начинается с отношения общества. Переведя медицинскую помощь в разряд услуг, мы приравняли больницу к парикмахерской. Но, извините, вам что важнее – когда доктор ласково и с улыбкой с вами поговорит или когда окажет грамотную помощь? Нет, конечно, мои слова не означают, что врач имеет моральное право нахамить, но все равно нельзя все переворачивать с ног на голову. Главное – помощь, а не услуга.

– Вот мы плавно и подошли к вопросу досудебного урегулирования. Как часто возникают претензии к качеству оказания медицинской помощи?

– На самом деле ситуация стабильна, но число жалоб за последние годы выросло. Произошло это механически – «продвинутые» пациенты жалобы, как правило, отправляют сразу в несколько инстанций. Обращаются в суд, конечно, реже – предполагая нервы, финансовые затраты. В суд идут, в большинстве случаев, уже с серьезными претензиями. Хотя и здесь хватает желающих банально нажиться. Да и Закон о защите прав потребителя, распространяясь на систему здравоохранения, не предполагает никаких госпошлин. Всего в этом году общая сумма претензий к медицинским государственным учреждениям составила около 50 миллионов рублей. А удовлетворено судом исков на общую сумму около миллиона.

– Тоже немало. Честно говоря, с трудом представляю, что человека, потерявшего своего близкого в больнице и решившего пройти все судебные инстанции, удовлетворит предложение получить денежную компенсацию…

– Зачастую пациенты или их родственники просто убеждают себя, что виноват врач. Хотя причина кроется в самом человеке, в его хронической и непролеченной болезни. Крайним же становится доктор, который просто обследовал такого пациента последним. Если человеку все адекватно объяснить, думаю, и желающих взывать к Фемиде стало бы меньше. Конечно, бывают исключительные случаи действительной вины врачей, но их значительно меньше. Кроме этого, не надо забывать, что суды – нервы, время и немалые деньги на адвокатов. Насколько соразмерны вред здоровью и эти потери? Не случайно заграницей в каждой клинике есть конфликт-менеджеры, которые стараются разрешить спорные вопросы – и успешно – на досудебной стадии. У нас эту функцию по традиции выполняют заместители главврача – зачастую по остаточному принципу. Кстати, в тех российских регионах, где уже проработан механизм досудебного урегулирования, большинство споров благополучно сводятся на «нет».

– Но ведь деньги на компенсацию откуда-то надо взять? Учитывая ограниченность финансирования, «карман» явно должен быть другой…

– Один из вариантов защиты медработника уже реализован в нескольких субъектах РФ – это общество взаимного страхования, основывается которое на членских взносах. В нашей Ассоциации мы их пока не собираем, а в Смоленске, Новосибирске, Томске это уже реальность. Примерная схема такая: члены общества взаимного страхования платят 500 рублей в год – из них 300 идут в фонд страхования профессиональной ответственности. Если происходит беда, судебный случай, собирается правление, смотрит каким образом помочь коллеге – либо потратить деньги на возмещение морального вреда, либо на хорошего юриста, адвоката. Фонд в некоторых регионах составляет порядка 4-5 миллионов рублей ежегодно.

– Одна из самых непонятных сегодня тем, даже внутри медицинского сообщества вызывающая массу кривотолков, – это запущенная уже с 1 января этого года аккредитация всех медицинских работников. Многие врачи говорят, что «благодаря» ей очереди в поликлиниках станут еще больше. Ведь специалистам ничего другого не останется, как бесконечно повышать свою квалификацию?

– То, что аккредитации быть – это уже свершившийся факт. Будет внедряться она постепенно. В этом году начали с выпускников-стоматологов. С 2020 года задействуют уже всех работающих врачей. Да, процесс повышения квалификации будет постоянным. Каждый год доктор должен будет проходить соответствующие курсы, дистанционно или очно – по тому профилю, который выберет сам. Это не займет больше времени, чем при нынешней системе сертификации, когда раз в пять лет каждый врач повышает квалификацию и подтверждает свой сертификат. Ведь сертификатов может быть несколько, и по каждому врач раз в пять лет должен на два месяца «выпасть» из коллектива и из работы. Теперь ему будут не нужны, скажем, три сертификата – он, проучившись, поучаствовав в форумах и конференциях, приходит на итоговую комиссию, демонстрирует свои навыки. И все.

– Первыми прелести аккредитации испытают на себе выпускники – это так называемая первичная аккредитация…

– Да, первые в очереди в этом году стоматологи. Есть в аккредитации и свои подводные камни. С ее введением и отменой в вузах интернатуры получается, что студенты медвузов учатся только на симуляторах – на живых людях не имеют право. В этом году интерны еще есть, а уже в следующем останется только ординатура, где мест немного. Получается, все выпускники будут должны проработать три года в первичном звене, что, конечно, меня, как руководителя поликлиники, не может не радовать. Но с другой стороны – они же не работали за шесть лет учебы с живыми людьми! Впрочем, как аккредитация будет выглядеть в окончательном варианте, не знают, я думаю даже в министерстве здравоохранения РФ. Сейчас подзаконные акты, регулирующие эту сферу, только принимаются.