Ссылка на любовь

Безумная страсть парижанки к русскому революционеру, годы лагерей, ссылок – Майя Суслова хранит подробности самой романтичной легенды Углича

– Как Жанна его любила, это просто сумасшествие какое‑то! За ней увивалась дюжина поклонников, но она выбрала русского эмигранта. Иосиф был человеком очень образованным, умным, но при этом жестким, суровым даже. Бывало, сидим у них в комнатке, Кофман скажет жене что‑нибудь ехидное, а она только руками всплеснет: «О, Жозеф!» – Майя Суслова, преподаватель иностранных языков педагогического колледжа, бережно листает свой необычный альбом.

Газетные вырезки, пожелтевшие фотографии, старые письма, открытки и опять фотографии: здесь Майя Петровна постаралась собрать все, что знала о семье парижанки Жанны Эстев, русского революционера эмигранта Иосифа Кофмана и их дочерях. Про этих людей точно можно было бы снять вышибающую слезы любовную мелодраму или приключенческий фильм с закрученным сюжетом, погонями и стрельбой. А могла бы получиться философская драма о том, какую цену готова платить женщина, бросая родину, обеспеченную жизнь и даже оставляя собственных детей, чтобы следовать по свету за своим мужчиной. Роль режиссера, хранителя и рассказчика этой истории взяла на себя Майя Суслова.

В Углич супруги Кофман попали, а точнее, были сосланы, в 50‑х годах прошлого века, и прожили здесь 22 года. Их знал весь город, но с юной Майей и ее семьей отношения сложились почти родственные. Поэтому она, как никто другой, знает, какой долгий путь вел Эстев и Кофмана на Ярославскую землю.

– Жанна родилась в очень интеллигентной семье. В ее родословной были путеше­ственники, журналисты, ученые. Отец – профессор Сорбонны, преподавал славянские языки. Неудивительно, что Жанна получила прекрасное образование, – Майя Суслова ведет рассказ как по писаному. – Уроки музыки девочке давали самые знаменитые во Франции оперные певцы. Она обладала красивейшим колоратурным сопрано. В будущем Жанну ждали внушительное наследство, богатая и спокойная жизнь, возможно, слава. Кто бы тогда мог подумать, что от всего этого юная красавица навсегда откажется ради русского мужа.

На момент их знакомства в 1916 году в местечке под Парижем у одессита Иосифа Кофмана уже была богатая биография. Образованный, знающий несколько языков молодой человек принимал участие в восстании на броненосце «Потемкин» – был связным, передавал патроны, листовки. После ареста от смерт­ной казни его спас купец, которому Иосиф напомнил погибшего сына: благодетель выправил поддельный паспорт и отправил бунтовщика за границу.

– В итоге одессит обосновался во Франции и, вступив во время Первой мировой добровольцем в армию, квартировал у тетушки своей будущей жены, – увлеченно продолжает Майя Петровна. – Через год они поженились, появились дети. Когда же Женевьеве было 3 года, а Мари‑Жанне – 5, у Иосифа заболела мать, и он решил вернуться в Россию.

Жанна с детьми последовала за ним в Москву. Совсем скоро ей предстояло узнать, что значит статус «жена врага народа». Иосифа арестовали за то, что он дал негативный прогноз, будучи экономистом в ведомстве рыбного промысла. За это его ждали годы в лагерях Заполярного Урала, на строительстве Беломорканала.

– И на что, вы думаете, решилась Жанна? Детей через Красный Крест срочно отправила во Францию к брату и его жене, а сама приняла россий­ское гражданст­во, чтобы иметь возможность везде следовать за мужем, – с нескрываемым восхищением говорит Майя Суслова. – Чего ей это стоило, трудно представить. Чтобы прокормиться, она продавала свои фамильные драгоценности, еле‑еле изъясняясь по‑русски, снимала захудалые углы, чердаки, только чтобы жить недалеко от Иосифа, выпрашивать свидания с ним.

Едва найдя мужа на Заполярном Урале, она узнала, что его отправляют по этапу. Бросилась на вокзал, поезд уже тронулся. Жанна бежала за составом, отчаянно выкрикивая что‑то на французском. За это в ее сторону раздались выстрелы конвоиров и ответные крики: «Убирайся!».

Но женщина не сдавалась, еще несколько раз она находила своего мужа в разных лагерях и жила рядом с ним. В 30‑е годы Кофмана досрочно освободили и направили в город Дмитров. Вскоре Жанна решила, что пора забрать дочерей из Франции.

– Приехав в Париж, Жанна встретила девушек, которые не помнили и не любили ее, – шутка ли, 10 лет прошло! – вздыхает Майя Петровна. – К тому же брат прокутил все их состояние, и девочки готовились посвятить себя монастырской жизни.

Через суд Жанна все‑таки добилась, чтобы ей разрешили увезти Мари‑Жанну и Женевьеву в Россию. Но девочки упорством, видимо, пошли в родителей: из Дмитрова они бежали на лыжах до Ленинграда, чтобы сесть там на последний пароход за границу. Однако затея провалилась, их задержали и отправили к родителям.

Трудности и страдания оставляли эту семью лишь ненадолго. В 1948 году арестованы были обе сестры за то, что младшая общалась с подругой из французского посольства.

– Тогда их в лагеря отправили, а Иосифа с Жанной сослали в Углич, – рассказывает Майя Петровна. – Однажды Жанна пришла в педучилище, узнав, что тут требуется учитель музыки. Мой отец был тогда заместителем директора и сразу принял певицу на работу, хотя начальство его потом и ругало за это.

Жили Кофманы и Сусловы по соседству: в комнатках, примыкающих к зданию педучилища.

– Я училась там же и во время большой перемены, ровно в полдень, бегала к Жанне на французский завтрак: оливки, запеченный судак и непременно натуральный кофе, – с улыбкой вспоминает Майя Петровна.

Особенно подружилась Майя со старшей дочерью певицы Мари‑Жанной, когда та через 6 лет освободилась из заключения. Эта удивительная женщина достойна отдельного рассказа. Врач‑хирург, альпинистка, участница битвы за Кавказ, она увлеклась поисками снежного человека. Действительный член Российского географического общества, почетный председатель Российского общества криптозоологии основала в Кабардино‑Балкарии базу, с которой добровольцы из всего Советского Союза совершали вылазки в поисках алмасты (так местные называют снежного человека) и людей, встречавшихся с ними.

– Однажды один американец передал ей деньги на покупку оборудования, – говорит Майя Суслова. – Помню, тогда она приехала из Москвы к нам в гости. Огромную палатку на 15 человек собирали у нас во дворе, потом испытывали летающие шприцы.

Жанна и Иосиф похоронены на угличском кладбище. Парижанка пережила своего русского суженого на 6 лет. Умирая в 1966 году, он предложил ей покончить жизнь самоубийством, «как Лафарги». Со слезами Жанна отказалась: «А как же девочки?». Когда ее хоронили, над могилами звучала «Марсельеза», а собравшиеся вспоминали, что никогда в Угличе  не было столько поющих людей, как в то время, когда здесь преподавала эта жизнерадостная француженка.

– Плохо это или хорошо, но Жанна и Иосиф всю жизнь жили только друг другом. А сегодня встретишь ли такую любовь и преданность? – задумчиво вопрошает Майя Петровна.

Суслова и сама знает толк в таких высоких чувствах: с мужем Юрием познакомилась еще в школьные годы, и они неразлучны до сих пор.