Пчелиные истории

Пошехонский фермер Владимир Давыдов о работе в глухой провинции, модели рая и о том, почему желание созидать приходит с годами

– Я долгое время не хотел заниматься пасекой. Она была любимым увлечением моего отца, потом – матери. Но однажды мама заболела и попросила: «Не бросай наше дело». Ну, я и не бросил. Если тогда у нас жило двадцать «семей», то сегодня все восемьдесят. Мед я до сих пор не люблю, но зато сколь многому пчелы могут научить нас, людей! – пожевывая травинку, рассуждает Владимир Ми хайлович под приятное и родное ему жужжание. Ведь пасека находится прямо на заднем дворе дома. И если случайным гостям, оказавшимся в саду у Давыдовых, приходится проявлять немалую выдержку, чтобы не начать в панике махать руками, то сам фермер и жизни не представляет без маленьких полосатых «питомцев».

Любовь к насекомым

– Они удивительные существа, о которых мы на самом деле очень мало знаем, – уверен Владимир. – И ошибаются те, кто считает, что испытывать теплые чувства можно только к собаке или кошке. Пчелы – те же члены семьи. Если к ним с добром, то и они тебе преданны будут.

В деревне Горка Пошехонского района осталось всего-то несколько домов. Кроме Давыдова с женой и сыновьями, приезжающими к родителям на лето, лишь пара старушек по соседству. По словам фермера, в округе за последние годы деревень 15 «нарушилось», или попросту вымерло. С сожалением мужчина отмечает, что на селе в основном остаются те, кто лежит на диване и причитает: «Нет работы, жить не на что». А вот сам Владимир «эмигрировать» и не думает. Пилорама, коровы, овцы, разведение карпов совместно с другом и собственно пчелы. В полупустой деревне жизнь у Давыдова бьет ключом.

– Я всегда говорил: кто хочет работать, обязательно найдет себе дело. Даже у нас в провинции, – объясняет фермер. – Я вот не знаю ни одного человека, который стремился бы зарабатывать деньги и долгое время не мог никуда устроиться.

Сам Давыдов когда-то начинал с колхоза, потом трудился водителем в Пошехонье, даже попробовал себя на Севере, но в итоге все равно вернулся в Горку. Здесь вместе с двумя старшими братьями занялись лесом. Сами вкалывали и еще примерно пятидесяти людям работу на пилораме давали. Но служба службой, а все же главной страстью Давыдова еще лет двадцать назад стали пчелы.

– Тяжело, конечно, – признается Владимир Михайлович, – легче десять коров держать. Особенно много мороки в конце марта – начале апреля, когда роение начинается. Чистить домики, пересаживать пчел, менять рамки – время с 9 утра и до 10 вечера нужно посвятить этому делу.

А ведь «питомцы» еще и болеть могут. Но Давыдов про этих насекомых знает, наверное, все. Он им и лекарь, и даже психолог. К пчелиному гуру за советами ездят со всего края.

Но даже если соблюдать

формальности, еще не факт, что пчелы у вас приживутся и будут приносить мед. С этими жужжащими тружениками прежде всего общий язык найти нужно.

– Заметил, что мода нынче пошла. Если ты даже самый маленький начальничек, то обязательно должен выезжать на охоту, рыбалку и держать у себя хоть парочку пчелиных семей, – усмехается пошехонец. – Но если по-настоящему не любить этих насекомых, то ничего не выйдет.

Фермер уверен, что перепончатокрылые по характеру похожи на своих хозяев, а еще очень зависят от настроения людей.

– У нас вот пчелы добрые, – смеется Владимир. – Мы и защитные костюмы редко надеваем, несмотря на то, что насекомых полный двор и даже в дом залетают.

– Иногда и жалят, конечно, даже раз по десять на дню, – вступает в разговор сын Владимира Сергей. – Но это ничего, мы все давно привыкли. Значит, в чем-то сами неправильно себя повели.

Чтобы не раздражать маленьких тружеников, нужно знать правила. Не приходить к ним злым, в плохом настроении. Они чувствуют, тоже нервничать начинают. Не переносят резкие запахи: парфюмерию, алкоголь, пот. И в плохую погоду их тоже лучше не тревожить. Тогда у них нет возможности работать, а это для насекомых хуже всего.

Но Владимир и пчелы друг друга хорошо понимают. В шутку хозяин пасеки говорит, что и сам один из них. Ведь и для него нет худшего наказания, чем безделье.

– Прихожу, бывает, с пилорамы уставший, вымотанный, – откровенничает Давыдов, – сяду рядом с пчелиными домиками, наблюдаю их удивительную жизнь и размышляю: вот если бы люди переняли многое у пчел, был бы настоящий рай! Вы только подумайте: каждый в рое занят своим делом. Во всем порядок, все трудятся честно: матка, рабочие пчелки, сторожа. Ну, трутней, конечно, тоже никто не отменял. Только вот у людей с такими перебор. При этом, заметьте, если в пчелиной семье происходит сбой и начинают рождаться одни трутни, то вскоре этот улей будет обречен на гибель…

Срубил дерево – посади два

Надо признать, что кроме душевной радости пчелы приносят Давыдовым и неплохой доход. К тому же и клиентская база давно сформировалась: за медом со всей области в Горку едут дети и внуки тех сладкоежек, что когда-то приезжали к отцу фермера.

– В год от полутора до двух тонн качаем, – с гордостью заявляет Владимир. – Заказывают уже с зимы, и то, бывает, не всем достается.

Ближе к холодным месяцам пчелиные домики убирают в пчельник. Устав от летних трудов, Давыдов нет-нет да и задумается: «Эх, продам пасеку, устал, тяжело».

– Но уже через две недели начинаешь скучать по родному жужжанию, – признается пчеловод, – заглядываешь к ним, смотришь, все ли в порядке. За вентиляцией, температурой опять же следить нужно: чтобы в районе нуля сохранялась, иначе пчелы встревожатся. Ведь если не проветривать вовремя, они могут нагреть воздух до 15 градусов!

– Ближе к марту мы с мужем даже говорим: весна не пришла, пока пчела не зажужжит. Для нас этот звук саму жизнь символизирует, – добавляет Марина Давыдова, которую супруг тоже заразил любовью к пчеловодству.

Но если страсть к обитателям ульев знакомые фермера вполне одобряют, то вот зачем лесоруб в свободное время занимается посадкой деревьев, понять не могут. Как и не могут взять в толк, почему заядлый охотник вдруг повесил любимое ружье на стену и не прикасается к нему вот уже более 10 лет.

– Да я и сам не знаю, как это объяснить, – скромно потупившись, отвечает пошехонский защитник природы. – Видимо, я из тех, кому некоторые истины открываются не сразу, а постепенно, с возрастом. Когда-то нравилось чувство азарта, погони за зверем. А потом произошел переломный момент.

В конце 1990-х Давыдов, как обычно, отправился за добычей в лес, подстрелил большого лося.

– Подхожу с ножом, а животное смотрит на меня большими грустными глазами, будто говорит: «За что ты меня? Что тебе, жрать нечего?» – вспоминает бывший охотник. – С тех пор я к ружью и не притрагивался. Стыдно стало. Похожая история и с лесом. Двадцать лет я его валю, а несколько лет назад стал еще и сажать. Уже несколько тысяч деревьев с друзьями высадили. В этом году – триста елочек.

У пошехонского фермера и тут своя философия: как человек дела, он считает, что долги, причем с процентами, нужно возвращать не только людям, но и своему главному партнеру и кредитору – природе.

– Мы ведь столько у нее берем, стольким ей обязаны! – говорит Давыдов. – И от мысли, что меня уже не будет, а посаженные деревья останутся расти, на душе теплеет.