Музыка с неба

Барабанщик, ставший звонарем, о волшебстве Соловков, электронных колокольнях и лечении онкоболезней

Давным-давно, как бы в прошлой жизни, Владимир Петровский играл на ударных и участвовал в фестивале «Джаз над Волгой». Сейчас он по-прежнему приезжает в Ярославль, только уже в принципиально ином амплуа. Владимир Марьянович прославился на всю страну как мастер колокольного звона. Музыкант рассказал корреспонденту «ЯР» о том, можно ли найти баланс между джазовой импровизацией и церковными традициями.

– Владимир Марьянович, в 1991 году вы руководили развеской колоколов и настраивали звукоряд на Большой звоннице Спасо-Преображенского монастыря в Ярославле. В чем состояла специфика работы?

– В 1988-м я провел первый в России фестиваль колокольных звонов в музее деревянного зодчества «Малые Корелы» недалеко от Архангельска. Затем пошла череда таких мероприятий по всей стране. В Саратове мы встретились с Еленой Анкудиновой и Наталией Каровской из Ярославского государственного историко-архитектурного и художественного музея-заповедника. И решили: «А почему бы и нет?» Слава богу, на Ярославской земле существовал завод Оловянишниковых, до наших дней сохранилось много отлитых там колоколов. Сложность заключалась в том, что мы собирали их по храмам, которые входили в комплекс музея-заповедника, – церкви Николы Надеина и других. А один колокол забрали с проходной «Лакокраски». Погрузили его в бак и целую неделю отмачивали, потому что на нем было несколько слоев этой самой краски!

– Как вы пришли к колокольному звону?

– В детстве я увлекался легкой атлетикой, даже стал кандидатом в мастера спорта по прыжкам в высоту. Но мой папа профессионально занимался музыкой и настойчиво усаживал меня за баян и фортепиано. После службы в армии я поступил на эстрадное отделение Архангельского музыкального училища. Играл на барабанах в джазовом коллективе. Параллельно окончил курсы экскурсовода в Архангельском бюро путешествий и экскурсий и устроился в «Малые Корелы». В какой-то момент коллеги предложили мне не просто рассказывать о деревянном зодчестве Севера, но и попробовать себя в качестве звонаря. Тогда, в конце 70-х – начале 80-х годов прошлого века, колокольное искусство только начало возрождаться. В одиннадцатом часу вечера я приезжал в музей и полночи звонил в колокола. Представляю, каково было окрестным жителям!

– Вы называете себя основателем современной колокольной музыки. Что это такое?

– В конце 1970-х годов я побывал на Соловках. Тогда на остров ходили суда, под завязку набитые туристами. А мы как музыканты их развлекали. Когда я впервые сошел на берег, испытал настоящее потрясение – от морских волн, кремля, Святого озера. И тут же решил, что нужно выразить свои впечатления в творчестве. Начал импровизировать на ударных, но быстро понял, что это не то. Попробовал рисовать акварелью, но тоже без толку. Только спустя десять лет в Ростове Великом на звоннице Успенского кафедрального собора я исполнил композицию «Сказание монаха». Потом были «Наваждение», «Памяти Высоцкого», «Черное и белое» и другие. Я воспринимал колокол прежде всего как музыкальный инструмент и хотел доказать, что с его помощью можно оторвать слушателя от реальности, передать ощущение единства с миром и одиночества, уныния и эйфории.

– Насколько допустимо в церковном звоне музыкальное творчество? Есть ли ограничения?

– Иеромонах Троице-Сергиевой лавры Лука однажды посетовал: «Звоны у тебя уж слишком затейливые». Несколько дней я ходил как в воду опущенный, и вдруг меня озарило: «Православные храмы такие красивые! А облачение священников? Не одну же рясу они всю жизнь носят. Значит, колокольному звону тоже надлежит быть изящным». Монаху и возразить было нечего.

Монотонность притупляет восприятие, звуки как бы проходят мимо. Однако красота должна сочетаться с духовным осмыслением и молитвенностью. Когда я стал героем телепрограммы «Взгляд», ее ведущий Влад Листьев поинтересовался: «А «Листья желтые» можешь сыграть?» Я сказал как отрезал: «Могу, но не буду». Есть определенная граница, которую нельзя переступать.

– А как же новые технологии? Несколько лет назад в СМИ прошла информация о том, что в Кемеровской области появилась электронная колокольня. Изготовили механизм на Новосибирском заводе цветного литья. И теперь звук из колоколов извлекает компьютер. Священник нажимает на нужную кнопку – и...

– Да такое уже не только в Кузбассе. Батюшки плачутся, что вот, мол, у нас в деревне полбабки да полдедки осталось, звонарь и не нужен особо. Но так ведь недолго и душу убить! Как-то мы с одним священником накинулись друг на дружку. Я говорю: «Давай тогда вместо хора компакт-диск ставить. Хочешь, у тебя всю оставшуюся жизнь мужской хор московского Сретенского монастыря будет петь на клиросе?» Бесовщина сплошная.

– Так, может, это от дефицита кадров?

– От дефицита мозгов! И от лени. Я знаю батюшек, которые и позвонить успевают, и попеть.

– Вы выступали в Архангельском областном клиническом онкологическом диспансере. Неужели колокольный звон творит чудеса?

– Наши предки считали, что колокольный звон может уберечь от стихийных бедствий, заразы. А недавно ученые доказали: некоторые вирусы гибнут от воздействия звуков определенной частоты. Я получил благословение у епископа Архангельского и Холмогорского Тихона и пришел со своей передвижной звонницей в онкодиспансер. После первого концерта такой ажиотаж поднялся! В интернете написали, что я возомнил себя целителем, хотя у меня и в мыслях не было никого исцелять.

Потом меня два года мурыжили Геннадий Малахов и Елена Проклова, приглашали на свою передачу на Первом канале. В конце концов я согласился при условии, что в студии будет священник. Идет съемка, Геннадий Петрович подсаживается ко мне и спрашивает: «Ну что, Владимир Марьянович, лечат колокола?» Но колокол – это же не панацея! Мол, послушал звон – и все опухоли рассосались, все швы заросли. Приведу пример. Пермская и Соликамская епархия, город Кунгур, храм Тихвинской иконы Божией Матери. Морозы лютые. Звоню первый звон, спускаюсь – народу тьма. Подходит ко мне мужик, ростом метра два, косая сажень в плечах, обнимает меня и говорит: «Спасибо тебе, Владимир!» А у самого слезы текут. Вот это и есть настоящее чудо!

Досье «ЯР»

Владимир Марьянович Петровский родился 14 марта 1957 года в городе Березники Пермского края. В 1992 году получил благословение Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на возрождение колокольных звонов в храмах Русской православной церкви. Установил и настроил колокола более чем в 150 храмах России и за рубежом.

На базе музея «Малые Корелы» в Архангельской области создал первую в стране профессиональную школу звонарей, составил и издал нотное пособие для новичков.

В 2008 году Его Святейшество наградил Владимира Марьяновича орденом Святого преподобного Сергия Радонежского. Сейчас Петровский – старший звонарь храма в честь Успения Пресвятой Богородицы в Архангельске, действительный член Ассоциации колокольного искусства России.