Беларусь празднует 75-летие освобождения: воспоминания ярославского ветерана о военной операции

Свой вклад в освобождение Белоруссии внесли и ярославцы. Вот как вспоминает эту военную операцию ветеран Великой Отечественной войны Михаил Пеймер:

«После Сталинградской битвы меня направили в штаб гвардейских минометных частей Западного фронта. Основные действия тогда шли везде, кроме Западного фронта. Успешное наступление шло на Украине (Юго-Западный фронт). В войсках Западного фронта тогда бытовала в офицерских кругах шутка, что воюет весь мир, кроме Турции и Западного фронта.

Но тогда уже готовилась секретная операция «Багратион» по освобождению многострадальной Белоруссии от гитлеровской оккупации. Мы обсуждали и изучали успешное наступление 60-й армии Юго-Западного фронта.

«22 июня я праздновал день рождения». Ярославский ветеран – об ужасах первых дней войны

Для дезинформации противника ночью мы выдвигались из второго эшелона для оборудования наступательного плацдарма, огневых позиций, инженерных фортификаций. Днем же на виду у противника возвращались на свою базу, демонстрируя переброску войск в другие районы. Оставленные же на весь день на передовой командиры взводов и разведчики изучали систему обороны врага.
Мне был тогда всего 21 год. Сам себе и многим подчиненным я казался совершенно взрослым, мудрым и опытным. Сегодня с улыбкой вспоминаю, что я был еще порывистым мальчишкой, склонным к романтике. Что греха таить, умеренное зазнайство мое старшими командирами тактично осаживалось. Но у нас всех был небывалый подъем. Все ждали наступления.

Солдаты валились с ног от усталости, офицеры страдали бессонницей. Ночью – активная работа, а днем – масса хозяйственных дел. Когда я ложился спать, голова продолжала молотить – бессвязно, но назойливо...

Четыре дня длилась жесточайшая битва за пролом в обороне фашистов. Приказано было переходить в атаку только после подавления огневых точек противника. Только один залп батареи отправлял на головы неприятеля 64 снаряда. За эти дни «артиллерийского наступления» только нашей батареей было произведено более двух десятков залпов. Некоторые осуществлялись за 1,5 – 2 минуты, другие растягивались, создавая методический огневой вал. Рядом с нами трудились батареи ствольной артиллерии, а чуть впереди – самоходки 8-го мотострелкового корпуса. Грохот стоял невообразимый. В сторону немцев летели снаряды и наши проклятия и обещания возмездия.

Когда оборона противника была сломлена, мы стали стремительно наступать по 45 – 55 километров в сутки. А из армейской сводки мы узнали, что за все дни этой битвы 11-я Гвардейская армия потеряла убитыми менее десяти человек. Да, это была уже совсем другая война. Это была уже совсем другая Красная армия. Теперь мы окружали и уничтожали захватчиков. Теперь они ночами лесными тропами пытались выйти из окружений. Теперь мы их гоняли, как зайцев, вынуждая тысячами сдаваться в плен. Это было возмездие, рождавшее в войсках ликование.

Уцелевшие мирные жители – изможденные женщины, старики, дети с сияющими глазами, вышедшие из лесов подпольщики и партизаны – стояли по обочинам главной магистрали Москва – Брест, вдоль своих сожженных деревень и поселков, и со слезами тихой радости совали в руки солдат-освободителей все, что у них осталось...

К тому времени армия изменилась в корне. Пешего воинства уже не было. Мотопехота восседала на бронетранспортерах, на танках, которые шли сплошным потоком по всему фронту. В небе нас прикрывали новенькие истребители. Наступало время нашего господства в воздухе. Нынешнему поколению не понять, что мы испытывали в те дни после поражений 41-го, после отступления на Волгу и Кавказ в сорок втором...

Это была торжественная увертюра Победы. Пленные немцы угрюмо говорили о своем горьком разочаровании, что они просто стали жертвами лживой гитлеровской пропаганды и массовой эйфории. Некоторые, увидев миролюбие русских солдат, готовы были на любую услугу. Немец-ефрейтор (вроде его звали Рудольф) оказался автомехаником. Он помогал проверять исправность трофейных машин, привел их в полный порядок.

Операция «Багратион» закончилась уже на берегах Немана в Литве, потом мы пошли на Кенигсберг – оплот германского Вермахта (вооруженных сил Германии), основной поставщик эсэсовских кадров».