Глава 28. Евгений Сидоров. Как на себя самого, положись на него

Кто сказал, что в хоккее нужны только спортсмены? Евгений Владимирович Сидоров своим примером доказал, что в ледовой игре востребованы люди любых профессий. Даже физики…

Справка «Ярославского Региона»

Родился 14 октября 1967 года в Шумерле (Чувашская АССР) в семье военного. До 9 лет жил в городе Гороховце, затем 5 лет провел в ГДР. В 1981 году переехал с семьей на Украину – в Чернигов. В 1984 году после окончания школы поступил на физико-математический факультет Черниговского педагогического института. В 1986 году в связи с аварией на Чернобыльской АЭС перевелся учиться в Ярославль на физико-математический факультет Ярославского государственного педагогического института им. К. Д. Ушинского. После окончания вуза в 1989 году устроился на работу учителем в ярославскую среднюю школу № 43. В 1993 году впервые пришел на работу в хоккейный клуб «Торпедо». Несколько лет работал в качестве массажиста во второй команде. В 1997 году вернулся в клуб, став массажистом в первой команде. Помимо «Торпедо» («Локомотива») работал также с молодежной сборной России. В последние годы в ярославском хоккейном клубе работал в должности тренера-методиста. Евгений Владимирович Сидоров – чемпион России (2002, 2003), серебряный призер чемпионатов России и КХЛ (2008, 2009), обладатель бронзовых наград чемпионата страны (1999, 2005, 2011), бронзовый призер молодежного чемпионата мира (2009).

– Знаете, у Женечки было очень счастливое детство, – говорит мама Евгения Елена Николаевна. – Женин папа Владимир Борисович – военный, поэтому все детские и юношеские годы Женечки прошли в военных гарнизонах. Ничего интересней для ребенка, поверьте, даже представить нельзя.

Женя родился в октябре 1967 года в маленьком чувашском городке Шумерля. Удивительная судьба была уготована этому черноволосому кудрявому мальчугану…

– В тот год, когда родился Женя, муж как раз заканчивал обучение в Саратовском высшем командно-инженерном училище. Мы жили на съемной квартире, и близких и знакомых в Саратове у нас практически не было. Поэтому рожать я поехала к родителям в Шумерлю – это небольшой город на границе тогдашней Горьковской области и Чувашской АССР. А через несколько месяцев после появления на свет сына мужа по распределению отправили служить в Гороховец. Вернее сказать, в воинскую часть близ города, в гороховецкие лагеря.

За главой семейства отправилась и супруга с маленьким сыном. Жизнь в военном гарнизоне была для мальчика настоящим раздольем.

– Часть-то военная и строго засекреченная, поэтому находилась в абсолютной глуши. Поблизости не было даже ни одной деревушки, только высоченные сосны до неба, болота и озера. Офицеры с семьями жили в четырех многоэтажках, находившихся рядом с частью. Все в основном молодые, все друг друга знают, поэтому держались как одна большая семья. Двери в домах никогда не запирались, все ходили друг другу в гости в любое время. Вечерние посиделки, бывало, затягивались до 5 утра. Женя жил очень вольно: мог бегать везде, где только можно, и гулять, где душа пожелает. Он дружил абсолютно со всеми солдатами, папа его иногда брал на учения, а уж в автомобильном парке сын просто дневал и ночевал. Ему разрешали залезать в кабины машин, а иногда давали и порулить. Одну машину он даже умудрился разбить. Отец потом на него сердился, – с улыбкой вспоминает Елена Николаевна. – В общем, жили мы как в молодежном колхозе, к тому же еще и интеллектуальном, ведь все его обитатели были людьми очень образованными.

В Гороховце Женя провел 9 счастливейших лет, после чего семье пришлось покинуть обжитый городок и отправиться с отцом на новое место службы – в ГДР.

– Из гороховецких лесов мужа сначала перевели служить в Забайкалье на абсолютно пустое место, где только формировалась воинская часть. Мы с Женей, разумеется, какое-то время должны были оставаться на старом месте, пока на новом все обустроится. А через пару месяцев мужа перевели и оттуда, на этот раз в Германию, – продолжает свой рассказ Елена Николаевна. – В Германии мы провели пять лет. Сначала жили в Вайсенфельсе, потом несколько лет провели в Йене, а затем в Веймаре. С одной стороны, в Германии Женечке жилось тоже очень хорошо, но с другой – за 5 лет, проведенных там, ему пришлось сменить много школ. Поэтому, конечно, переезды для него впоследствии превратились в настоящую трагедию. Он капризничал, говорил, что не пойдет больше в школу. Мы на него за это не сердились – понимали, как ему нелегко каждый раз заново привыкать к обстановке и находить новых друзей. Во всем остальном жизнь в военных городках для Жени была огромным счастьем, ведь его всегда и везде все окружали заботой и вниманием. Для детей в Германии, конечно, были созданы потрясающие условия. К тому же мы с ним постоянно путешествовали по стране, успели много где побывать и много чего увидеть. Несколько раз Женечка ездил в немецкие пионерские лагеря. Один раз и я ездила вместе с ним в качестве воспитателя. В ту лагерную смену Женя совершил настоящий подвиг, вытащив тонущего мальчика из бассейна.

Это был не единственный героический поступок, который совершил Женя. В Германии с мальчиком приключилась еще одна история, которая едва не стоила ему жизни…

– Это случилось буквально через несколько месяцев после нашего приезда в Германию, – с содроганием сердца вспоминает Елена Николаевна события, едва не приведшие к трагедии. – Женя поехал с другом Владиком на велосипеде в парк. Сам сел за руль, а мальчика посадил сзади на багажник. До парка им нужно было проехать метров 200 по проезжей части. Я никогда не переживала из-за этого, потому что в Германии автострады очень широкие, можно сказать, необъятные, а Женя всегда ездил у самой обочины, где предусмотрена специальная зона, так что проезжающие мимо машины не представляют для велосипедиста абсолютно никакой угрозы. Так они ехали и в тот день, но по пути их догнала машина, развозившая детей в школу. За рулем оказался неопытный, еще совсем мальчишка, солдат, он не рассчитал расстояние и вплотную приблизился к обочине. Чтобы избежать столкновения, Женя был вынужден свернуть на обочину, но педалью зацепил парапет и свалился прямо под колеса грузовика.

Женю с множественными переломами и разрывами органов тут же доставили в военную медсанчасть. Жизнь мальчика, потерявшего около трех литров крови, в буквальном смысле висела на волоске…

– Невозможно передать те чувства, которые я испытывала в тот момент, – говорит мама. – Я бежала, а ноги отнимались, и никто мне не мог ничего толком сказать, жив ли мой мальчик. Когда я вбежала в санчасть, Женя лежал на кушетке совсем холодный, но в сознании. Когда я подошла к нему, он спросил: «Мама, это сон?» Просто в детстве я ему часто говорила: «Женя, если тебе приснится страшный сон, проснись и скажи, что это просто сон». И в тот момент, лежа на кушетке, он был настолько напуган, что ему хотелось, чтобы все это оказалось сном.

Но, к сожалению, беда произошла с Женей наяву.

– Случай с Женей был настолько серьезным, что руководство части беспрекословно приняло решение везти его в немецкую клинику, – объясняет Елена Николаевна. – Вы знаете, Женю приняли там как самого родного человека. Ни к одному немцу не проявляли столько внимания и заботы, сколько к нему. Помню, однажды пришла утром к Жене в палату, а она вся обставлена игрушками и подарками. Я в замешательстве: кто мог это все принести и с чего вдруг? А оказалось, что это брат медсестры, ухаживавшей за Женей, рано-рано утром до работы заехал из другого города, чтобы поздравить Женю с Днем защиты ребенка. Я была поражена: как такое вообще возможно, чтобы взрослый 40-летний совершенно незнакомый мужчина проделал многокилометровый путь только ради того, чтобы поздравить попавшего в беду ребенка?! Нигде и никогда мы не ощущали на себе столько же любви и заботы, как тогда в Германии.

Немецкие врачи сделали практически невозможное, поставив мальчика снова на ноги. Женина мама до сих пор считает, что тогда в Германии ее сын пережил второе рождение.

– Женя пролежал в реанимации три месяца. Ему сделали множество различных операций. Я не знаю, как немецким врачам удалось вернуть сына к жизни, ведь даже после такой жуткой трагедии он снова стал полноценным человеком. Никто никогда и подумать не мог, что в детстве Женя перенес такие серьезные травмы. Я навсегда обязана этим людям за жизнь своего сына, – говорит, не скрывая слез, Елена Николаевна. – Но еще больше меня тогда удивил сам Женя. Когда я спросила его, почему в тот злополучный момент он решил резко свернуть на велосипеде на обочину, а не поехать прямо, он ответил: «Так Владик сидел сзади на багажнике, и ножки у него болтались. Я испугался, что машина заденет его!» И в этом весь Женечка! Он всю жизнь о других заботился больше, чем о себе самом!

9-летний Женя в экстремальной ситуации повел себя как настоящий друг, ценой своего здоровья он не только спас товарищу жизнь, но и уберег его от травм. Женин попутчик в той аварии не получил даже серьезных ссадин.

К счастью, это был единственный сложный период в жизни Сидоровых за время их пребывания в Германии. В 1981 году семья вернулась в Советский Союз, обосновавшись на этот раз в Чернигове. Здесь в 1984 году Женя благополучно окончил десятилетку и поступил учиться на физико-математический факультет Черниговского педагогического института.

– Физика нравилась сыну еще со школы. В этот предмет Женечку влюбил его учитель, – говорит Елена Николаевна. – Помимо учебы Женя также занимался спортом, очень любил баскетбол и плавание, увлекался музыкой. Хотя музыкального образования у него не было, но он сам научился играть на многих инструментах. Помню, когда мы еще жили в ГДР, он позвал меня в солдатский клуб. Ничего не объясняя, посадил меня в зале, а сам на сцену поднялся, сел за фортепиано и такую «Цыганочку» выдал! Я сидела одна в пустом зале и плакала от счастья: не могла нарадоваться на сынишку. Как он этому всему научился, ума не приложу, ведь у нас в семье музыкантов не было. Мы, конечно, сразу же купили ему старинное немецкое пианино. Женя вообще был очень талантливым человеком. За какое бы дело ни брался, всегда старался вложить в него всю свою душу.

Заниматься музыкой Женя продолжил и в Чернигове. Даже играл в институтском ансамбле. В свободное же время помогал родителям с воспитанием сестренки – Оли.

– Оленька в Жене души не чаяла, ведь в детстве он был для нее главным авторитетом и  воспитателем, – объясняет Елена Николаевна. – Папы ведь дома практически никогда не было, поэтому все отцовские заботы легли на Женечку. Несмотря на большую разницу в возрасте – 14 лет, они всегда отлично ладили.

Но спокойное течение жизни семьи вновь было нарушено 26 апреля 1986 года. В Чернобыле произошла самая серьезная за всю историю атомной энергетики техногенная катастрофа – взрыв на АЭС…

– Это была суббота. Мои все спали, а я пошла на утреннюю пробежку, – вспоминает события 26-летней давности Елена Николаевна. – Нам ведь сразу не сообщили, что на Чернобыльской АЭС случилась авария, поэтому все вроде бы шло своим чередом. Так как Чернигов находился всего лишь в 50 километрах от эпицентра, то радиоактивное облако дошло и до нас. В тот день я так надышалась всей этой гадостью, что потом несколько дней не могла подняться с постели. Разумеется, оставаться в городе было опасно, поэтому мы решили переехать к бабушке в Ярославль.

Еще в детстве Женя часто гостил у бабушки, поэтому не понаслышке знал о красотах и радушии Ярославской земли. Без лишних сомнений юноша забрал документы из Черниговского пединститута и без хлопот перевелся в аналогичный ярославский вуз на ту же специальность.

– Женька перевелся к нам на 3-м курсе из Чернигова, – вспоминает друг и однокурсник Александр Шумилов. – Мы с ним стали друзьями. Вместе учились, вместе выступали в студенческом театре миниатюр. Даже создали свой ансамбль. Музыка – это Женькина страсть: у него был идеальный слух, и он умел играть на многих инструментах – клавишных, струнных, ударных. Потом на старших курсах мы это все, конечно, забросили. Устроились работать лаборантами на кафедру теоретической и экспериментальной физики, поэтому было уже не до музыки.

– Женечка был просто в восторге и от города, и от нового вуза, – говорит Елена Николаевна. – Ярославль стал для него по-настоящему родным местом. Отсюда ему, конечно, уже никуда не хотелось уезжать.

– Учился в институте Женя неплохо. В отличниках не ходил, но проблем с успеваемостью у него не было, – рассказывает преподаватель Сергей Московский. – На память приходит один забавный случай. В 6-м семестре я преподавал на его курсе классическую механику и на экзамене поставил Жене «5». Такой отметки он, конечно, не ожидал, потому что до этого у него преимущественно были «3». И после этого случая он так воодушевился, что стал сдавать все дисциплины теоретической физики исключительно на «отлично». Вообще, он был очень целеустремленным человеком. Я уверен, что он вполне мог бы поступить и в аспирантуру и стать хорошим вузовским преподавателем. Но он решил пойти по другому пути.

– Женька был большим умницей, – поддерживает педагога Сергей Мамонтов. – За какое бы дело ни брался, всегда доводил его до конца. К любому занятию относился скрупулезно: обязательно должен был сам во всем досконально разобраться. Например, когда у него появилась машина, то он все тщательно в ней изучил: перелопатил кучу литературы и пересмотрел кучу сайтов. При этом по мелочам Женька никогда не разбрасывался, но другу мог последнюю рубашку отдать.

– На работу в клуб Женя устроился не сразу, – вспоминает Александр Шумилов. – После института он пошел сначала работать по специальности – в ярославскую школу № 43 учителем физики. К тому моменту у Жени уже появилась семья, родилась дочь, и денег явно не хватало. Тогда он решил сменить профессию, окончил курсы массажа и устроился на работу в ХК.

Евгений работал во второй команде ярославского «Торпедо», однако с первого раза в клубе надолго не задержался: друг предложил заняться бизнесом, и Женя согласился. Однако вскоре понял, что эта работа ему не по душе, и в 1997 году благодаря рекомендации друга, доктора Андрея Зимина, вернулся на работу в «Торпедо», только на этот раз в команду мастеров.

– С Андреем Зиминым Женя сдружился с первого дня работы в клубе, – рассказывает Елена Николаевна. – Они даже по характеру были чем-то похожи – оба интеллигентные, образованные. Поэтому когда в клубе появилась вакансия массажиста, Андрей рекомендовал Женю на эту должность.

– Женя безумно любил свою работу и дело, которым занимался, - говорит Елена Николаевна. – Должность тренера-методиста соответствовала его интеллекту. Он многого хотел добиться. Жил и дышал работой.

А может, это вовсе и не Евгений нашел себе работу, а работа нашла его? Физик и информатик (работая преподавателем в школе, Евгений получил второе дополнительное образование по специальности «Информатика»), Сидоров разработал совершенно новый научный подход к традиционной ледовой игре, став в итоге главным методистом одной из сильнейших в стране хоккейных команд – «Локомотива».

– Женя был, не побоюсь этого слова, уникальным человеком, – говорит врач-консультант хоккейного клуба «Локомотив» Александр Муравьев. – Благодаря своему образованию он разрабатывал для клуба уникальные программы, с их помощью можно было говорить о скрытых потенциалах тех или иных игроков. Это были серьезные наработки, которые в будущем могли вылиться в большой научный труд. Не зря Женя имел в клубе высокий авторитет. Все тренеры, работавшие в «Локомотиве», всегда очень внимательно прислушивались к его мнению.

– Когда с хоккеистами работал тренер Владимир Юрзинов-старший, он вместе с Евгением поставил игру на научную основу, – рассказывает пресс-атташе ярославского «Локомотива» Владимир Малков. – Женя начал изучать технико-тактические действия игроков, создал фонотеку с записями матчей. Кроме того, Женя был в хороших отношениях с тренером Сергеем Немчиновым, и, когда тот пришел на работу в молодежную сборную, он взял друга в свой штаб.

Во многом благодаря Евгению молодежная дружина в 2009 году выиграла бронзовые медали чемпионата мира. Но, разумеется, главные научные работы Евгений посвящал родной команде, вместе с ней он дважды становился чемпионом России, дважды серебряным и трижды бронзовым призером чемпионата страны и Континентальной хоккейной лиги.

– Женя отдавал себя работе без остатка, – говорит Елена Николаевна. – Бывало, летом, когда у команды начинается отпуск, звоню ему, спрашиваю: «Ты где?» А он отвечает: «В «Арене». Даже на отдыхе он целиком был погружен в работу. Он не мог просто спокойно сидеть дома, если знал, что у него остались какие-то дела в клубе. А если уж он брался за что-то, то доводил все до совершенства. При этом он никогда не забывал и о собственном самообразовании: постоянно посещал различные семинары, ездил в командировки перенимать полезный опыт в других командах.

А еще вместе главным врачом «Локомотива» Андреем Зиминым Евгений мечтал создать в родном клубе научно-методический центр, аналогов которому не было бы во всем мире.

– Вместе с Андреем они ездили перенимать опыт в Москву, Германию и Испанию, – продолжает свой рассказ Елена Николаевна. – В ноябре прошлого года у них должна была состояться поездка в Барселону. Работа по созданию центра подходила к завершению. В клубе сохранился альбом со всеми их наработками. Планы были до небес!

– У Женьки, конечно, был очень напряженный график работы. Ни на какие другие дела у него практически не оставалось времени. Но он не жаловался. Напротив, ему очень нравилась его насыщенная жизнь, – вспоминает Сергей Мамонтов. – В последние годы мы практически уже не виделись: созванивались, договаривались встретиться, но потом все равно все срывалось. Я на него за это не обижался, понимал, что свободное время ему лучше провести с семьей, с детьми.

– Женя безумно любил своих детей. Он в них просто души не чаял. Очень гордился достижениями старшей дочери – Машеньки и нежно любил младших – Сонечку и Арсения. И, конечно, все свое свободное время он посвящал им. Когда однажды я спросила его: «Кого ты больше всех любишь?», то он не раздумывая ответил: «Детей!» А еще очень мечтал пожить в своем доме, который он несколько лет строил за городом прямо на берегу Волги. Но, увы, не получилось… – с трудом подбирает слова Елена Николаевна. – Если бы вы только знали, сколько счастья мне дал Женечка… Я благодарю Бога за то, что он подарил мне такого замечательного сына. С самого Женечкиного рождения в мою жизнь вошла величайшая радость и никогда уже не уходила. Обаятельный, нежный, заботливый, мудрый. «Женечка», – только так мы называли его. Даже в 43 года он для нас был Женечкой.

– Один мой знакомый однажды, произнося тост за друзей, сказал очень печальную, но в то же время такую правильную фразу: «Настоящий друг – это тот человек, о котором, когда его не станет, ты будешь очень горько плакать», – вздыхая, говорит Сергей Мамонтов. – По Женьке я очень горько плакал. Мне его сильно не хватает. Он был не просто хорошим человеком, а человеком с большой буквы. Настоящим другом!