«Соколят» красивыми делает музыка

Сергей Алексеевич Шестериков четверть века назад «взял» хор мальчиков из рук своих друзей – музыкантов Эльвины Пентиной и Валерия Тришина. Когда их хор в городе «зазвучал», появилось желание его назвать. Они решили связать название хора с именем Владислава Геннадьевича Соколова – первой величины в хоровом пении страны, профессора Московской консерватории, народного артиста СССР и рыбинца по происхождению.

Он родился в семье рыбинского священника; с детства пел в храме, окончил общеобразовательную школу и всего за год – музыкальную. Поразив педагогов своими незаурядными способностями, юный талант в 1926 году уехал в Москву. И вот спустя полвека после его отъезда из Рыбинска пред ним предстала Эльвина Пентина с вопросом: «Не возражает ли мэтр, если в его городе появятся поющие «Соколята»?»

Как же Соколов мог возражать – ведь он столько сил потратил на возрождение хорового пения: в советское время петь полагалось только в унисон, и от чиновников при культуре ему не раз приходилось слышать: «Не тащите на сцену церковь». Рискуя должностью, он отстоял многоголосье. И тут – такой «привет» из родного города – хор мальчиков, да ещё с его именем! Всё сложилось, и «Соколята» просто обязаны были высоко «взлететь». А в это самое время будущий руководитель «Соколят», с которым коллективу доведётся взять наибольшие высоты, пока ещё сам поёт в хоре мальчиков. Не в Рыбинске – в Горьком.

Музыкальная карьера Сергея Алексеевича Шестерикова начиналась в 4 года. Перед новым телевизором мальчик так серьёзно и сосредоточенно дирижировал, помогая звучать «Лебединому озеру», что родители засмотрелись – уж очень красиво руками водит, не дирижёр ли растёт? В 7 лет они определили сына в Горьковскую капеллу мальчиков под руководством Льва Константиновича Сивухина, народного артиста России. Семья жила в 60 километрах от Горького, и мама проделывала с ним каждый выходной в течение нескольких лет этот неблизкий путь. Педагог с двумя дипломами, заслуженный учитель России – можно только диву даваться, что заставляло её тратить столько времени и сил на это, казалось бы, совсем необязательное занятие.

После окончания школы Сергей поступил в Костром-ское музыкальное училище, потом – в Горьковскую консерваторию, на вечернее отделение. Но сразу учиться не захотел. В 19 лет сам пошёл в военкомат – проситься в армию. Там удивились: все бегут, а этому чудаку с изящной рукой пианиста зачем-то туда надо. Получил «по полной», но жизнь познал.

Во время службы от музыки далеко не ушёл – стал руководителем духового оркестра. Потом была учёба в консерватории, работа руководителем камерного хора. Когда появилась семья и должна была вот-вот родиться дочь, Рыбинск «поманил» его решением жилищного вопроса. Здесь сразу дали квартиру, а вскоре «прилетели» и «Соколята». И взялся за них Шестериков со всем пылом молодости.

– Меня с детства папа приучал любое дело делать хорошо. Говорил: «Плохо сделаешь, уйдёшь, а придёт человек, посмотрит – плюнет тебе в спину. Так нельзя. Вернись. Доделай», – рассказывает Сергей Алексеевич. – Урок усвоил и всю жизнь от этого страдаю. Когда я работаю, требую-то не только от себя. В результате, я – изверг, детей «мурыжу». Но всё проходит, когда после выступления их носят на руках – в Америке, во Франции, в Швеции, а президент объединённого Швейцарского банка встречает на пороге, с непокрытой головой, под снегом и с каждым из них здоровается лично. Бывает, после концертов меня спрашивают: где вы детей таких красивых набираете? Не набираю, их такими делает музыка. Они выпрямляются, в глазах появляется блеск. А как засияло – недостатки не видны. Вот это и есть главная задача моей жизни – чтобы засияло.

К пониманию главной задачи Сергей Алексеевич пришёл не сразу. Нужно было время, чтобы понять: а зачем она вообще, музыка? Ради музыки? Или всё-таки ради человека? И что важнее – «достать» из ученика голос, вырастить профессионала или «достать» из человека Человека?

– Изначально я думал: если у ребёнка способности, надо заниматься только профессионально, – вспоминает Шестериков. – Что это за махровая самодеятельность? Одному говорю: «Ты будешь музыкантом, тебе надо в консерваторию». А у него родители – против: нищих не надо плодить. Сейчас работает в НПО «Сатурн». Другую девочку, Наташу Борисову, тоже «толкал» в консерваторию. У неё данные лучше, чем у тех, кто туда поступает. А она сказала: «Хочу остаться любителем. Хочу любить музыку бескорыстно». Они не стали профессионалами, но их отношение к пению – профессиональное. Выросли, работают и находят время петь с нами. Все эти годы не только я учу ребят, но и они меня. Во время нашего концерта в Новой опере, я вдруг осознал – в искусстве нет понятия столицы и провинции. Если ты «болен» музыкой, то споёшь так, как профессионалам не снилось. И когда мы выступаем в консерватории, профессора нам говорят – это профессионально, когда поём в храме, священники говорят – это духовно, а когда в сельском клубе, простые люди говорят – это прекрасно.

«Соколята» объездили с концертами Швецию и Швейцарию, Польшу и Францию, Бельгию и Венгрию, Германию и Словению. Неизменная теплота приёмов и новые приглашения, не на отдельные концерты, а на длительные гастроли – в этом оценка их профессионализма.

Изо дня в день, из года в год Сергей Шестериков доказывает – все дети талантливы. В «поющую» гимназию ребят принимают без отбора. Его бывшие ученики с гордостью говорят, что он «ставит» голос любому. И это даже не профессионализм – волшебство.

Встав на профессиональное крыло, «Соколята» стали чаще вылетать из родного гнезда – на фестивали, конкурсы и гастроли. Можно только догадываться, чего стоила каждая поездка их руководителю. Страна с трудом выживала. Весь Рыбинск ходил в одинаковых китайских пуховиках и ел китайскую тушёнку, выменянную на моторы. А он вздумал ребятам мир показать. И ребят – миру.

– И даже тогда среди руководителей находились «ненормальные», кто нам давал деньги на поездки. А. И. Лисицын в 1986 году отправил нас в Бельгию. Мы привезли два вторых и одно первое место, – рассказывает Сергей Алексеевич. – Не знаю, каким чудом «наскребли» нам почти сразу ещё и на Швецию. Оттуда мы приехали с Гран-при. Ребята почувствовали – они представляют Россию. С. А. Вахруков, когда мы стали лауреатами Ленинского комсомола Ярославской области, отправил нас в «Артек». Ребята до сих пор вспоминают эту поездку. На 20-летие хора В. В. Денисов, директор Дома печати, оплатил поездку на теплоходе для 87 «соколят». А в самый дефолт благодаря поддержке

Ю. В. Ласточкина мы не сорвали наш фестиваль имени Соколова. Уже бумагу написали – отказ в связи с дефолтом. А он помог. Зарубежные гости были шикарно размещены, даже мне на дни фестиваля машину дали. Народные артисты в восторге были: ну, Шестериков! А при чём здесь Шестериков? Просто мне с людьми везло.

С большой теплотой он вспоминает Валентина Борисовича Мелехина. Глава города приходил на концерты без приглашений. Это надо было ему самому. Искренне ценил и старался помочь. Тогда для Сергея Алексеевича было счастливое время: он – не один, его «Соколята» нужны не только ему.

За 40 лет «Соколята» успели «перелететь» из советского общества в рыночный социум, где и культуру просят научиться на себя зарабатывать. Не получается. «Нет благословения» – душа с рублём не соединяется. Или – или. И если Шестериков научится ловко зарабатывать деньги на детском пении, он перестанет быть Шестериковым. А размышления его очень далеки от рынка.

– Почему надо петь Гимн России? Слово, подкреплённое музыкой, рождает сильные эмоции, глубоко в душу проникает, – рассуждает Сергей Алексеевич. – Когда ребята понимают, что за ними – Россия, с каким самозабвением поют! И ты начинаешь понимать: вот они и будут дальше строить нашу Россию. В моей работе бывают просто волшебные моменты. Вот летом, в певческом лагере, сидим у костра. Поём, болтаем. Вдруг: «Сергей Алексеевич – время». Все встают, руку на грудь: «Россия, священная наша держава». Честно, от души. До мурашек по коже. После концертов в колонии нам приходили письма – такие искренние, с осмыслением своей жизни, со словами благодарности. Девчонки читали – слёзы текли: неужели мы можем так влиять на людей?

Масштаб выступлений «Соколят» поражает: они поют и на Патриаршей ёлке, и в Оружейной палате, на сцене Московской консерватории и Новой оперы, в концертном зале «Россия», на фестивале «Преображение» в опере «Борис Годунов». Выступают вместе с Тамарой Миансаровой и Александрой Пахмутовой, бывают в гостях у лучших дирижёров России: Владимира Спивакова и Дмитрия Волосникова. В Рыбинске проводят фестивали детского хорового пения имени В. Г. Соколова, одно время даже работали с музыкальным абонементом, предлагая цикл просветительских концертов-лекций. И вся эта титаническая работа – и организационная, и творческая – в течение четверти века держится на упорстве и энергии одного человека.

– Чем я отличаюсь от себя, 26-летнего? Я научился мириться, – говорит сегодня Шестериков. – У нас должен был быть к 40-летию фестиваль имени Соколова. Его не будет. И теперь я могу выслушать тех, кто мне объясняет, почему его не будет. Раньше и слушать бы не захотел, чего бы мне ни стоило – сделал бы. А теперь не хватает сил и здоровья. К нам мог приехать парижский симфонический хор. Я не нашёл 2,5 млн. рублей – не приедет. Но совсем-то сдаваться не хочется. И я придумываю для себя новые испытания, чтобы самому себе доказать, что ещё многое могу. Вот и 12 декабря на юбилее впервые встану к симфоническому оркестру. Получится – значит, я не совсем отупел. Это будет трудный экзамен.

Старая маленькая квартирка, «пятёрка», подаренная отцом, скромное житьё и работа, работа, работа... Российские подвижники устали. А ведь только на них держится культура, которой мы привыкли гордиться. Ценить не привыкли, поэтому они уезжают за рубеж. Сергею Алексеевичу в 1995-м предлагали работу в Америке, а в 1997-м – во Франции. Он отказался – «Соколят» не смог бросить. Коллеги остались – дома построили, быт наладили. А он – всего-то ничего: подарил сотням мальчишек и девчонок мир большой музыки, научил их гордиться своей страной, создал музыкальный символ Рыбинска, взлетев со своими «Соколятами» до самых профессиональных высот. И по-прежнему считает себя счастливым человеком, которому очень везёт на хороших людей. Только устал мэтр немного...