Не информацией единой...

Эта информация навела меня на грустные размышления, и я вспомнила отца, для которого чтение газет было неотъемлемой частью жизни. Доставлялись они рано, и отец успевал их быстро просматривать за утренним чаем, а любимый «Северный» он очень внимательно изучал уже вечером. Но шло время, отец начал слепнуть, уставать, и одного часа, выделенного в распорядке дня на знакомство с прессой, стало не хватать. У письменного стола выросла внушительная стопка непрочитанных газет. Брать из неё на хозяйственные нужды считалось святотатством. Младший брат, жалея отца, периодически изымал из середины солидную пачку газет, но отец не замечал, так как высота газетного монблана быстро восстанавливалась. Отчаявшись, отец завёл двенадцать папок: история, музыка, мораль... В них он начал складывать вырезки статей, надеясь прочитать их позже.

Начав просмотр скопившихся газет, я поняла: чтобы они меня не «повалили», как говаривал отец, надо воспользоваться его опытом. Но завела я всего лишь две папки: для заинтересовавших меня, но пока непрочитанных материалов и для прочитанных и отобранных на хранение, а некоторые вырезки я стала вкладывать в соответствующие книги домашней библиотеки.

Занимаясь целый вечер разборкой газет, я пришла к выводу, что их издание «бессмысленным» не станет никогда, они не должны уйти из нашей жизни. Это стало бы утратой частички нашей духовной жизни, восполнить которую Интернет не сможет.

Разворачивая очередной номер, читатель видит газету всю и сразу. Эту интереснейшую мозаику материалов, авторов, фотографий Интернет не передаст. В таком сиюминутном многообразии и в таком максимальном приближении жизнь нашей «малой родины» в Интернет не перекочует, как не заменит нам холодный экран ощущение тепла газетной бумаги, лёгкий запах типографской краски, уютное шуршание переворачиваемых страниц...

Но если участники упомянутого конгресса окажутся правы, то уйдёт ощущение некоей интимности, возникающей при чтении газет, и как одиноко будет нам на бескрайних просторах Интернета.