Полицейский вестник: «Дама с собачкой», с серьёзной такой собачкой...

Уинспектора центра кинологической службы (ЦКС) УМВД России по Ярославской области сержанта полиции Елены Смирновой и не может быть другого настроя. Животные очень хорошо чувствуют состояние человека. И если ты открываешь вольер в раздражённом состоянии, то оно может перейти к твоему питомцу. В итоге вместо работы выйдет сплошное «выяснение отношений». И если люди могут завязать свои эмоции в узелок, то собака этого делать не будет.

Впрочем, и здесь есть свои тонкости...

Мы идём с Еленой Смирновой вдоль ряда вольеров, на которых ещё не успели потемнеть от времени и непогоды свежие доски. ЦКС сравнительно недавно поменял свою «прописку», переехав в другое, более просторное место на Промышленном шоссе. Сейчас за решётчатыми калитками пара десятков служебных собак – классических немецких и бельгийских овчарок. В перспективе их количество должно увеличиться вдвое, а соответ­ственно и число сотрудников.

Вот и нужный нам вольер с табличкой «Едиган», за которой прыгает мохнатый, чёрно-жёлтый «немец».

– Он у нас просто Дик. Вы его только не гладьте, – предупреждает меня Елена, – он этого не любит.

Пёс метеором вылетает на простор, радостно прыгает вокруг хозяйки и тут же кидается искать свои любимые игрушки: деревянный брусок и автомобильную покрышку. Глядя на него, забываешь, что перед тобой не обычный домашний питомец, а обученный «сотрудник полиции», специализирующийся на поиске взрывчатых веществ. Правда, находил он их пока только во время учений, показывая отличные результаты. Ну, и слава Богу, обойдёмся в Ярославле без бомб.

– Существует мнение, что собаки, специализирующиеся на поиске взрывчатки, живут меньше. Мол, запах тринитротолуола, который им дают нюхать, разрушает печень.

– Это не так, – улыбается Смирнова. – У нас собаки живут так же, как и обычные домашние, – не меньше десяти лет. Дик родился в питомнике, имеет хорошую родословную. Ездил со мной на обучение своей профессии в Ростов-на-Дону, где мы жили полгода. Сдал все экзамены на отлично, хотя особо не занимался: всему его уже научили у нас. Обычно в учебном центре собаки худеют от нагрузок, а он даже потолстел!

– Я предпочитаю работать с кобелями, – возвращаясь к психологии, продолжает она. – Они не такие обидчивые, довольно прямолинейные. Бывает, накричишь на Дика за что-то, а потом похвалишь – и продолжает работать, как ни в чём не бывало. Выполняет задачу «от и до». А вот суки – они с характером! Сейчас мне дали молодую на обучение. Начинает лениться, прикрикнешь на неё, и всё – уши прижала, обиделась, работать не заставишь.

– Говорят, что они сообразительнее, чем кобели...

– Для нашей работы нужна ещё и дисциплина. Хотя... Наши мужчины-инструкторы предпочитают как раз тренировать «девочек». Вот такое разделение по половому признаку! – смеётся Елена.

Елена Николаевна служит в правоохранительных органах четыре года. Почему решила пойти в кинологическую службу? Да потому, что любит собак с детства, всегда ими занималась. А если уж появилась возможность совместить призвание с работой, чего уж желать большего?

– Не муж-милиционер посоветовал? – спрашиваю с дальним прицелом, поскольку уже успел привыкнуть, что у сотрудниц через одну мужья ещё и коллеги по работе.

– Нет, у меня муж в «органах» не работает, – смеётся она. – Иначе мы на такие зар­платы не выжили бы. Хорошо, что сейчас подняли.

– Народ пойдёт, – замечаю я. – Тем более у вас планируется увеличение штатной численности.

– Приходили тут несколько ребят. Узнали, что в Северо-Кавказский регион нужно будет ездить, сразу же исчезли!

Я задал Елене Николаевне традиционный вопрос про «профессиональную деформацию».

– А я её не замечаю! – ответила она. – Мне всё нравится!