В ритме сердца: Людмила Сваровская о магии джаза на сцене и в жизни

Красивая женщина, успешная джазовая певица, основатель музыкальной школы, талантливый педагог, мама троих детей – все это о Людмиле Сваровской. Людмила – признанный джазовый исполнитель не только в России, но и за рубежом. Ее треки популярны в Европе, Японии, Америке. Но жить она предпочитает в Ярославле. Здесь ее семья, дом, ученики. А теперь еще и джазовый фестиваль, который прошел в начале октября по задумке певицы. 

 Жизнь в стиле джаз

– Людмила, в Ярославле совсем недавно проходил второй джазовый фестиваль Jazz Birds 2017, который является вашим детищем…

– Да, это не просто конкурс, это праздник музыки, который объединяет новичков и профессионалов. Идея его проведения родилась два года назад. Будучи членом жюри самых различных конкурсов, я обратила внимание на то, что далеко не все исполнители имеют реальное представление о том, что такое джаз. Но очень многие хотят его исполнять и предпринимают к этому все попытки, порой – самые нелепые. Тогда я и задумалась о создании новой формы вокального конкурса-фестиваля, который смог бы стать своего рода и конкурсом, и открытым мастер-классом. В прошлом году эту идею нам впервые удалось реализовать.

Всего за год масштабы фестиваля существенно выросли. Если в прошлом году в конкурсе принимали участие только представители Золотого кольца России и москвичи, то в этом году к нам приехали исполнители из Челябинска, Ростова-на-Дону, Санкт-Петербурга, Уфы и многих других городов. Стремились попасть участники из стран ближнего зарубежья. Но не у всех для этого есть финансовые возможности, увы. За два дня перед глазами членов жюри прошли около 50 конкурсантов, выступающих в пяти различных возрастных категориях. Самому юному участнику едва исполнилось семь. Жюри второго сезона Jazz Birds – профессионалы высочайшего класса: наших исполнителей оценивали российская джазовая певица и актриса Анна Бутурлина, американский вокалист с южноафриканскими корнями Вуйо Соташе, арт-директор международного конкурса-фестиваля Made in New-York, джазовый саксофонист и композитор Яков Мейман.

Отличие конкурса Jazz Birds преимущественно состоит в том, что никто из членов жюри, включая меня, до оглашения окончательных результатов не владеет полной информацией о месте проживания, уровне подготовки и профессиональной компетентности конкурсанта. Оценивается не имя, не принадлежность к той или иной школе, а уровень мастерства. В этом и есть истинный дух джазовой музыки. Это позволяет сделать конкурс максимально прозрачным и беспристрастным.

– Вы говорите, большинство людей, даже музыкантов, не знают, что такое джаз. Что же это? И как вы решили связать с ним свою жизнь?

– Для меня джаз – форма существования не только в музыке, но и, несомненно, сам образ жизни. Если человек занимается джазом, то без серьезной внутренней психологической работы ему не обойтись. Джаз – это отказ от штампов, но при этом – существование в рамках. Это сложный ментальный процесс, который трудно объяснить, его нужно ощутить. Близкая профессиональная сопричастность к джазовой музыке неизменно порождает и душевное сопричастие. Но для меня джаз – это баланс во всем. Обнажаясь душой, вы обнажаете звук, и в его внутреннем содержании раскрывается истинная природа и сущность вещей. Джаз – не только игра оттенков, это их содружество. На мой взгляд, этот музыкальный жанр наполнен принципом естественности и гармоничного развития. Джазовая музыка весьма интеллектуальна, но очень доступна в эмоциональном плане. Она отражает все истинные человеческие порывы, качества, чувства, смены настроения.

Я нашла себя в этой музыке уже в достаточно зрелом возрасте. Но дело не только в количестве календарных дней, а в их качественном ежедневном проживании. Только по-настоящему зрелая личность, внутренне сформировавшийся вокалист может понять и применить особые средства выразительности «джазовой лингвистики».

Незрелый музыкант может только попытаться приблизиться к джазу, сформировать собственные представления о нем как о жанре, но никогда не сможет отразить истинную природу этой музыки. Джазмен – человек, который учится всю жизнь. И на чужих ошибках, и на своих.

Джаз – это бесконечный анализ и практика. Бесконечная практика и анализ. В эту дверь можно стучаться, «колотить» и взламывать, но войти можно лишь при условии полного понимания: «для чего», «для кого» и «зачем». Эта музыка зачастую не приносит больших денег. Благосостояние, которые ты приобретаешь, приобщаясь к ней, – это высокий уровень осознанности причин и следствия.

– То есть не каждый музыкант может исполнять джаз?

– Увы. Об этом говорят в своих интервью даже такие великие классические музыканты и исполнители, как Башмет и Ростропович. Джаз – это особое состояние музыкального сознания. Здесь играет роль не только жизненный опыт, но и особая пластичность ума, импровизационные возможности, умение отойти от клише, оставаясь в пределах гармонической формы. Важны и персонификация, и чувственность, и особое ощущение стилистических образов.

В джазе есть свои «иконы». Безусловно, их нужно чтить, но еще важнее выработать свой собственный характерный стиль, в котором будут угадываться и неизбежное влияние, и ментальная принадлежность к этому жанру, но при всем при этом – индивидуальный подход к звукоизвлечению, свобода мысли и изложения, личное мировоззрение – но тем не менее в рамках джазового сознания. Это очень сложно объяснить. Это чувство приходит с годами. Или не приходит вообще.

Истинный джаз предполагает развитие. Для меня каждый год – это новый этап, новая ступень работы над собой. Я не «почиваю на лаврах», практически не меняю предпочтений, но стараюсь отслеживать самые перспективные формы творческих прогрессивных сообществ. Я – за бесконечное движение. И чем этот путь извилистее, тем ярче он отражается на голосовой и импровизационной природе.

Для меня в вокале важны глубина и широта. Я считываю эмоции, направленные в глубину сознания. Широта дает силу, а глубина «вытягивает» человеческую природу на поверхность, лечит душу. Истинная палитра чувств кроется вовсе не в голосовой амплитуде, а в способе подачи звука и понимании его оттенка.

Ведь чтобы что-то сказать, не всегда нужно кричать. Но иногда это просто необходимо. Именно эта уместность, этот психологический дуализм очень важен в вокальной джазовой и блюзовой музыке. Необходим правильный баланс. И я всегда стараюсь придерживаться данной золотой середины. Не злоупотреблять привычным или удобным. Искать, находить, проживать, чувствовать.

– Людмила, в советское время каждый знал фразу: «Сегодня он играет джаз, а завтра Родину продаст». Как вы считаете, запрет этой музыки отразился на развитии джаза в России?

 – Отчасти да. Несмотря на все условные запреты, джаз в советское время все-таки был, правда, не всегда этот термин употреблялся напрямую. Популярные оркестровые аранжировки тех лет очень часто были основаны на свинге – стремительном и многогранном, по-своему интерпретированном и вплетенном практически в каждую песню. Большинство хитов советской эстрады 40 – 60-х годов имеют свинговую природу. Аккомпанемент большого количества песен в советском кинематографе и мультипликации играли профессиональные джазовые оркестры страны.

Джазовая стилизация начала набирать обороты в СССР вместе с возрастающей популярностью знаменитого биг-бэнда Леонида Утесова в предвоенное время. Помните фильм «Веселые ребята»? Практически все музыкальные темы этого кинофильма можно интерпретировать как джазовые стандарты.

Творческая элита того времени умудрялась находить такие формы исполнительства, при которых запретное стилистическое влияние трансформировалось в основу истинно значимых произведений искусства. Нынешнему поколению композиторов, поэтов и писателей такая форма существования незнакома, да и ныне живущие мэтры практически утратили эту уникальную способность.

Парадоксально? Но факт. Тем не менее мы до сих пор исполняем произведения «советского Гершвина» Исаака Дунаевского, Юрия Саульского, Анатолия Кролла, Георгия Гараняна и многих других. А новых имен практически не знаем.

Герои нашего времени если и есть, то они тонут в огромном информационном потоке.

Исторические факты свидетельствуют о том, что излишняя свобода способна развратить человека. Он все больше потребляет, требует и как следствие – получает, но при этом перестает мечтать, ленится расти: дефицит побуждающих эволюционных факторов порождает мещанское сознание. Любые крайности, на мой взгляд, опасны. Я обожаю достижения цивилизации. Не представляю без них своей собственной жизни. Но, несмотря на то, что сегодня «можно все», увы, на этой вседозволенности и творческой свободе мы наблюдаем вялое течение художественного процесса, и не только в масштабе нашей страны, но и в масштабе планеты…

Хочу отметить удивительный факт, что как раз представители моего поколения – поколения советских людей – обучаются джазу гораздо успешнее современной молодежи. Досужие разговоры о том, что советский народ априори обладал закрытой формой сознания, терпит фиаско в моей практике, а я уже давно работаю с людьми разных возрастов. «Постпионеры» и «комсомольцы», которые приходят сегодня ко мне, более чувствительны, восприимчивы, более ритмичны, эмоциональны. И дело здесь вовсе не в возрасте. Удивительно, но факт. Все хорошее может давать свои плоды рано или поздно. И в нашем поколении действительно «посеяно» очень много искреннего, человеческого. Эти зерна весьма эффективно начинают «прорастать» у тех людей, которые занимаются искусством.

Хотя не могу не отметить, что в массовой вокальной культуре есть и удивительные представители совсем юной молодежи, герои нового поколения «индиго», которое осваивает сложнейший профессиональный материал с удивительной легкостью. И этот факт тоже нельзя отрицать.

 Музыка внутри

– Людмила, джаз зародился на Западе. В чем секрет его популярности у русского человека?

– Сильная доля, выделяемая музыкантами в джазовой музыке, совпадает с сильной долей биения сердца человека. Мы интуитивно считываем эти импульсы. Вы нигде не увидите джазовых фанатов, поджигающих здания и крушащих все на своем пути после «высоких частот» джазового концерта. Доминанта второй доли невидимым образом соединяет наши внутренние биотоки и настраивает их гармонично, и это сопричастие способно или окрылить человека, или же, напротив, погрузить его в философское состояние размышления. Но ни в коем случае не в агрессию. Вопреки ложному сложившемуся представлению о данном жанре джаз – музыка исключительно логичная, выстроенная, гармоничная, но способная при этом дать свободу индивидуальности, а не паразитировать на ее величии.

Сопричастие объединяет зрителя и музыканта на концертах. Поэтому, если концерт выстроен мастерски, то человек, доселе не воспринимающий и не любящий джаз, покинет зал в прекрасном настроении и невероятным желанием вновь когда-нибудь погрузиться в этот удивительный процесс. Моя концертная и педагогическая практика всегда это подтверждает.

– Ваша студия эстрадно-джазового вокала «Призвание» существует уже 8 лет. Чему вы учите своих учеников?

– Я учу их находиться в балансе и гармонии: музыкальной и жизненной.

Я за то, чтобы у каждого была крепкая семья; за то, чтобы человек не мучился музыкой, а любил ее; за то, чтобы бремя славы не раздавило, чтобы амбиции «не прибивали» к земле. Моя формула счастья – безусловная любовь. Во всем. Она не зависит ни от каких условий. И в этом смысле не надо напрасно обманывать себя… Я искренне люблю наблюдать, когда у людей вырастают крылья. Но они не должны вырастать на пустом месте. А еще искренне люблю своих учеников, слежу за их развитием и всегда рада, если они избавляются от ненужных барьеров, раскрываются, но только в том случае, если они делают это осознанно и профессионально, не следуя пустому искушению, а следуя служению. Служить себе – несложная работа. Служить искусству – путь особый. Он требует огромных душевных затрат и невероятной силы воли. Эту волю я и стараюсь выработать у своих учеников.

Я очень правдива и часто вижу, что этим «недостатком» обладают все мои коллеги, но только те, кто по-настоящему живет в профессии, а не делает вид, что причастен к ней. Научилась не прогибаться. И это очень важно. С годами стала очень терпеливой и всегда до последнего ищу компромисс, но в истинном предназначении моей профессии компромисс найти невозможно, поскольку в этом случае он убивает саму музыку. А в музыке я бескомпромиссна.

Учиться у меня непросто. Я всегда отговариваю окунаться вновь пришедших в учебный процесс – так честнее. Но те, кто остаются – это мои люди. И они в свою очередь постоянно преподносят мне жизненные уроки. Учение – это энергетический обмен. И здесь главное, чтобы энергетика ученика и учителя не диссонировали друг с другом.

– В Ярославле каждый год проходит фестиваль «Джаз на Волгой», теперь и Jazz Birds, есть джаз-центр, здесь живут и работают популярные джазовые музыканты. Можно ли назвать наш город – столицей джаза?

– Нет, конечно же, ни один город России не дотягивает до такого амбициозного заявления. Столица джаза – это город Нью-Йорк. Мы всего лишь – любители и почитатели замечательного жанра. Здесь стоит поставить точку. По этой самой причине я постоянно работаю с американскими музыкантами и вокалистами, поскольку понять ментальную модель явления с таким сложным названием можно лишь через призму взаимодействия с истинными носителями культуры.

– Людмила, чем порадуете поклонников в ближайшее время?

– Только завершился мой совместный тур с американским джазовым вокалистом Вуйо Соташе и международной музыкальной командой Together.

В начале будущего года мы планируем закончить сведение и мастеринг моего четвертого сольного альбома, в котором несколько треков я исполню в дуэте с прекрасным партнером – Вуйо.

В прошлом году был записан симфо-джазовый альбом Like an elegant wine, который в этом сезоне был выдвинут одним из российских представителей Академии на соискание премии Грэмми. Это огромная честь для меня и для всей моей творческой команды независимо от результатов, которые мы получим.

Безусловно, иллюзий я не питаю. Но тот факт, что наше творчество было так высоко оценено, дает силы двигаться дальше.

В декабре этого года состоится презентация моей романсовой программы в тандеме с замечательной Екатериной Балыкбаевой – я давно хочу взглянуть на академический жанр романса по-новому, украсив его звучание акустическим джазовым составом. В дуэте с Екатериной мы также готовим латиноамериканскую программу в сопровождении гитарного дуэта.

На осень 2018 года намечены гастроли с Башкирским государственным джазовым оркестром, которые будут насыщены новыми аранжировками и произведениями Дмитрия Яковлева. И, конечно же, третий сезон фестиваля Jazz Birds.

– Как в таком плотном графике вы находите время и на преподавательскую деятельность и на семью? Откуда черпаете силы и вдохновение?

– Я действительно много работаю, но теперь чувствую острую необходимость кардинально пересматривать свой рабочий график в пользу концертной деятельности. Тем не менее, невзирая на активную творческую составляющую моей жизни, семья всегда была и будет для меня на первом месте.

Иногда я в шутку называю себя «антиартистом», поскольку меня никогда не манили ни слава, ни деньги.

Я скорее философ и, безусловно, человек дела, меня всегда увлекает процесс.

Я искренне люблю то, чему посвящаю свою жизнь, но никогда не буду биться «головой об стенку» во имя каких бы то ни было амбиций, я весьма далека от фанатизма, наверное, поэтому и развиваюсь так стремительно, и стараюсь все успевать.

Думаю, силы мне дает Любовь. Но любовь в моем понимании – это не только инфантильное «воркование», а реальные, созидающие дела. Через них человек выражает свое истинное отношение. Я за любовь настоящую, плодотворную.

Любовь сильна поступками. Господь благосклонен к тем, кто способен на реальные поступки в своей жизни, без камня за пазухой. Без геройства, но с осознанием. Без бравады, но с истинным огнем в сердце.

Тот, кто ищет свет, всегда найдет дорогу. Я готова идти по этой непростой дороге, не срезая путь, не обходя кармических преград. Чего, собственно, и желаю всем людям – найти свою дорогу в этой жизни.

 Фото из архива Людмилы Сваровской