Ася Энговатова: «Археология – наука неожиданная»

Возраст и точное место основания Ярославля теперь подтверждены вещдоками

Имя выдающегося археолога Аси Энговатовой теперь имеет особое значение для Ярославля: благодаря работе экспедиции под ее руководством нашлись вещественные доказательства того, что тысячелетний город не приписал себе лишнюю сотню лет. Ася Викторовна побывала в областном центре на V межрегиональной археологической конференции и рассказала о том, как были сделаны эти находки и почему археологам лучше помогать, чем мешать.
– Ася Викторовна, всегда ли необходимо перед строительством проводить археологические работы?

– Их необходимо проводить перед любым крупным строительством на территории археологических памятников, чтобы извлечь информацию из всех культурных слоев, полностью изъять все находки, передать их в музеи и получить максимально полную информацию о жизни того общества, которое оставило этот памятник. Эти работы так и называются – спасательные археологические. Они предусмотрены российским законодательством.
– В своем выступлении на конференции вы не раз акцентировали внимание, как важно для археологов содействие местных властей при раскопках. Часто чиновники чинят препятствия?– Раскопки – мероприятие длительное. Для полномасштабных работ нужен один или два полевых сезона, то есть два года с весны по осень. И в это время никакое строительство невозможно, поэтому, конечно, власти и строители не всегда приветствуют их. Они-то хотят сделать все побыстрее.
– В вашей практике были случаи, когда сжимали сроки донельзя? Приходилось ночами копать?– Ночью темно, а вот по воскресеньям приходилось. Вообще все работы мы всегда вели в соответствии с методикой. Другое дело, что это стоило определенных усилий. Иногда мы просто знали: сейчас мы уйдем с территории, и тут же приедет экскаватор. Например, раскопки в Ярославле около церкви Николы Рубленый город велись со скандалами. Мы как раз исследовали территорию на месте строительства Успенского собора, а потом принялись за эту площадку, поскольку там планировалось строительство какого-то здания. Строители говорили нам: вы уже там все раскопали, зачем вам копать еще – ничего же другого не найдете! Но эта логика ошибочна. Археология – наука неожиданная, условия и культурный слой на соседнем участке могут измениться принципиально. Так случилось и тут: в районе Рубленого города мы сделали наиболее ценные находки.
– Расскажите, пожалуйста, о них.– Начну с территории Успенского собора. Его же стали восстанавливать на месте собора XVII века. И мы думали, что под его остатками окажутся фундаменты XVI века, и дальше, как в матрешке, материалы первого каменного храма 1215 года. Но мы ошиблись. Выяснилось, что собор XVII века был построен на новом месте. По сравнению с прошлыми храмами он должен был быть больше по площади, и для него выбрали другую подходящую площадку, освобожденную пожаром. Нам удалось хорошо и полно исследовать фундаменты собора, мы сделали множество других находок, в том числе санитарное захоронение начала XIII века. Но этот огромный раскоп, к нашему большому удивлению, не содержал остатков и слоев XI века…
– А 1000-летие-то уже было анонсировано!– Вот именно. И тут следует сказать о роли раскопок на территории Рубленого города. Hа пятачке, ограниченном Которослью, площадью Челюскинцев и Медведицким оврагом, мы наткнулись на фортификационные сооружения. Это огромные валы шириной 18 метров, очень мощные сооружения! И они датированы XI веком. Именно на этом месте и появился древний город Ярославль.
– Получается, что если бы вы не перебрались к Николе Рубленому, то и не было бы доказательств о том, что Ярославль основан в XI веке?– Да, поскольку никакого археологического подтверждения эта теория не получила бы.
– А как насчет даты основания Ярославля? – Археология не называет точных дат. Понятно, что основание Ярославля, скорее всего, связано с деятельностью Ярослава Мудрого. Мы знаем, что он жил до 1054 года, и теоретически в любое время в первой половине XI века мог основать этот город. Идея, что он основал его, именно будучи князем в Ростове, ничем не подтверждена. Он мог основать его, и будучи князем в Новгороде, и будучи киевским князем. Так что в этой дате больше идеологии…
– В этой связи хочется поинтересоваться: вы испытывали когда-нибудь со стороны власти давление? Вот, скажем, есть какая-то дата, ее нужно подтвердить…– В моей работе такого не было. Мало того, на нас бесполезно давить. Мы работаем не по заказу властей, а в связи со строительством. А строителям-то все равно. Но такая практика есть, и мы об этом знаем. Наши коллеги из Костромы несколько лет назад якобы нашли останки Ивана Сусанина. Как выяснилось, это была идея прежнего губернатора, который хотел привлечь туристов. И выделил деньги именно на поиски останков этого героя Смуты.
– Что же, это был не Иван Сусанин?– Он не мог быть Иваном Сусаниным априори. Потому что, если даже такой человек существовал, видимо, он погиб где-то в болотах. Но никак не был похоронен на сельском кладбище, где его «нашли» археологи. Так что мы имеем дело с фальсификацией. Но что касается ярославских властей, то заподозрить их в какой-либо заинтересованности невозможно, они вообще не интересовались археологическими вопросами. Нашу работу финансировала частная фармацевтическая компания.
– Это распространенное явление, когда археологические работы оплачивают частники?– Ну, встречается. Например, Фанагорийскую экспедицию уже лет десять спонсирует Дерипаска. Это где-то около его родины, и ему хочется, чтобы эти места были исследованы.
– Я слышала предположения о том, что все материалы раскопок в 1000-летнем Ярославле могут увезти в Москву. Это правда? – Это немного преувеличено. Все зависит от интереса музея, от его возможности хранить коллекцию, показывать ее. Когда, например, Алтайскую принцессу увезли в Новосибирск, то мотивировали это тем, что на Алтае не было музея, который был бы в состоянии принять коллекционный материал такого уровня. А у ярославского музея есть и интерес, и возможности. Так что все осталось здесь.
Екатерина АБРАМОВА