Прошлое начинается сегодня

Я часто перечитывала письмо, но понятия не имела, где этот храм. И вот сама судьба привела меня к нему. Холм, как остров в море буйной зелени, а на нём – храм во имя Воскресения Христова (церковь Воскресения) в деревне Сотьма Гаврилов-Ямского района. Издалека видно, как она разрушена. На фоне вечерней зари обезглавленная колокольня и четверик с покосившимися чёрными главами, как воздетые к небу руки, застыли в безмолвной мольбе о милосердии. В архиве сохранились документы, рассказывающие историю строительства этого храма.
В 1729 году здесь была по­строена деревянная церковь. 11 декабря 1800 года её прихожане подали прошение императору Павлу Петровичу о по­строении церкви каменной. «Деревянная церковь хоть ещё и не ветха, но по усердию нас... желание имеем соорудить вновь... Имеется церковной суммы довольное число, а потом и прихожане в случае недостатка суммы обещают от себя на построение оной достаточное число дать».
В приходе имелось требуемое количество дворов, более сорока, необходимое число прихожан (293 души мужского пола), средства на осуществление строительства тоже имели, и разрешение было получено 14 ноября 1801 года. К резолюции прилагались план, фасад, а также предписание: всю утварь, находящуюся в деревянной церкви, переписать и перенести «в приличное место», а также «сиречь погост да оградить по приличию почести ради храма Божия и усопших».
Дело вершилось неторопливо, обстоятельно. Не сразу было решено, где же будут проходить богослужения во время строительства новой церкви. Можно было направить прихожан Воскресенской церкви в Акакиеву пустынь, что в полуверсте от прежней церкви, но осенью и весной река Сотьма с крутыми и высокими берегами разливалась, и попасть на другой берег было почти невозможно. Дорога в Кузмицыно хоть и шла через болотце, была более приемлема, да идти далеко – четыре версты от Воскресенского храма. Обследовав тот и другой путь, остановились на Акакиевой пустыни.
Некогда на этом месте под камнем вековой ели нашёл приют старец Акакий. В 1647 году он основал монастырь. В 1764 году монастырь был закрыт и обращён в приходскую церковь во Имя Казанской Божией Матери и святителя Николая Чудотворца (в советское время церковь была обрушена вместе с утварью, кирпич использовали на хозпостройки).
Итак, деревянную церковь Воскресения на Сотьме начали разбирать в апреле 1804 года, а закончили в сентябре того же года. В рапорте в Ярославскую Духовную консисторию было перечислено всё, что перенесли в Акакиеву пустынь. Особо отмечалось: «А святых же мощей в стоящих обоих Святых Престолов при ней повидимости вложено не было».
И вот весной 1814 года было послано прошение об освящении построенной церкви. В нём сообщалось, что она «церковным благолепием украшена и всё для священнослужения в ней изготовлено». Церковь была покрыта тёсом, а «главы на ней и кресты обиты белой аглицкой жестью». И далее – подробное описание убранства церкви: «По правую сторону Царских врат – изображение образа Воскресения Христова, риза и венец серебряные, по левую сторону Царских врат – образ Грузинской Божией Матери, над царскими вратами в клейме позолоченном – Вечеря Господня».
И вот я стою на том самом месте, где сто лет назад перед святым алтарём дали клятву верности мои бабушка и дедушка. Под ногами земля с редкой травкой, битый кирпич, стены с ссыпающейся штукатуркой – удручающая картина.
В своём письме дед продолжает: «Я не могу без слёз вспоминать больную, умирающую мою дорогую, любимую всю жизнь мать. Она с большим трудом всё же вышла к подъезду с иконой в руках и благословила нас, вечная ей память».
Прабабушка Маремьяна умерла через неделю после венчания сына. Как бы я хотела положить цветы на её могилу! Но могилы нет, как нет могил многих и многих прихожан, похороненных когда-то возле церкви. В 50 – 60-е годы кладбище было перекопано под теплицы, сейчас склон холмика, на котором стоит умирающая церковь, покрыт сочной зеленью.
Так где же покоится раба Божья Маремьяна? В алтаре стоят два ящика с безвестными останками – не менее девяти человек, обнаруженными во время расчистки пола в церкви. Может быть, среди них косточки моей прабабушки?
Судьба церкви во Имя Воскресения Христова повторяет судьбы сотен храмов. В 1923 году с неё были сняты колокола, в 1943-м её закрыли, и в ней стали хранить сено. Но хозяйство колхоза пришло в упадок, разъехались жители села, и церковь оказалась ненужной даже для хозяйственных дел.
Много лет стоял храм беззащитный перед стихиями и людьми. Растащили всё, что могло бы на что-то сгодиться, добрались и до крыши. Долгое время в крыше зияло отвер­стие, как пробоина от снаряда. В этом году отверстие заделали кирпичом, пожертвованным Норским кирпичным заводом.
Нашлись добрые души и среди дачников, приезжающих в эти места вот уже более двадцати лет. Фёдор Петрович Трофимов стал первым, у кого дрогнуло сердце при виде разрушающегося храма. Семидесятичетырёхлетний инвалид вместе с сыном Евгением Фёдоровичем начал спасение церкви. Вскоре к ним присоединился Вениамин Васильевич Жуков. Закрыли вход в церковь, закрепили оконную кладку, вынесли мусор.
И вот в августе 2007 года по благословению благочинного церквей Гаврилов-Ямского района иерея отца Андрея (Савенкова) был совершён первый молебен в день Преображения Господня. А спустя ровно год бывший звонарь Фёдоровского собора Александр Иванович Палагин возвестил о начале богослужения, ударяя в своеобразные колокола – кислородные баллоны, пожертвованные Ярославским кислородным заводом. А когда-то звон шести колоколов Воскресенской церкви был слышен в Семибратове.
По оценке специалистов, храм нуждается в срочном восстановлении, иначе к двухсот­летию он придёт с необратимыми разрушениями.
И что скажут о нас потомки, когда напоминанием о храме останется только груда битого кирпича и обломков ржавого железа? Но хочется верить, что найдутся люди, которые не только сумели добиться успеха в жизни, но и не утратили чув­ства любви к прошлому Отечества. И тогда рядом с табличкой – у входа «Храм был построен в 1814 г. тщанием прихожан» появится ещё одна: «Храм был восстановлен в 2014 году тщанием...» (имярек).
А своё письмо мой дед закончил так: «Я сижу, передо мной самовар, он шумел, бушевал, как будто переживал всё со мной вместе, но вот стал всё тише и умолк... Так и жизнь наша постепенно утихает, и настанет приближение к тихой пристани»...
И чем ближе момент, когда мы окажемся один на один со своей прожитой жизнью, всё чаще вспоминаем Бога. Что есть любовь к Богу? Для меня это бесконечная вера в его милосердие и светлая память об ушедших.