Сергей НИКИТИН: «Авторская песня – живое слово для живых людей»
Анонсировать Сергея Никитина – дело сугубо бесполезное. Кто его любит – тот знает. Кто не любит – тот и подавно бы не знал. Равно как без толку писать про его концерт, чтобы не попасть в положение Абрама, которому Моня напел звучание Битлов. Хотя... Кто не попал на концерт, может теперь кусать себе локти: Сергей Яковлевич, оказывается, помимо прочего еще и наш Мадди Уотерз – так блюзы «зажигает». И, естественно, ему всегда есть что сказать.
– Сергей Яковлевич, мы очень часто задаем вопросы представителям вашего цеха о том, что сегодня происходит с авторской песней. Позвольте к вам как к патриарху подойти с другой стороны: а что с ней происходило? Как она умудрилась сплотить вокруг себя миллионы людей, которые по планам руководства должны были сплотиться вокруг совершенно иных сущностей?
– Слово оказалось сильнее идеологии. Песня, кстати, была на этом пути не первопроходцем, сначала были поэтические вечера, которые тоже собирали множество людей. Это потом лучшие поэты cоединили воедино слово с интонацией, и получилась песня. Но главное не в том, что поэты вдруг запели, а в том, что запели именно Поэты. Оказалось, что люди готовы слушать человека, который даже в стихах о дожде и палатке не врет и не пытается выдать себя за носителя какогото высшего знания, как это делали и делают чиновники всех мастей. Парадоксальным, на первый взгляд, образом это привело к тому, что лучшие из наших бардов стали глашатаями своего времени, сумели найти его самый тонкий и потаенный нерв.
– Как же получилось, что за полтора десятка лет барды из «ботаников» и «геологов» вдруг превратились чуть ли не в основную головную боль режима, во всяком случае в его главных духовных оппонентов?
– Вполне закономерно: любой концерт – это совместное действие слушателя и поэта. Аудитория формирует эмоциональный фон, а он в свою очередь определяет дальнейшее творчество певца. Слушатель является соавтором любой песни, исполняемой вживую. И не только в самом процессе исполнения, но и в дальнейшей жизни автора. Особенно это ярко проявилось на примере творчества Высоцкого. Он, Галич, Окуджава на долгие годы были ключами к характерам нескольких поколений. Их песни стали актами духовного сопротивления той государственной косности и пошлости, которую выдавали за искусство.
– Вы, наверное, не будете спорить с тем, что немалую роль в развитии авторской песни сыграла магнитофонная культура. Жанр появился одновременно с магнитофонами «Днепр» и ушел практически одновременно с ними. Почему сегодня, когда дома, имея даже не самую «навороченную» аппаратуру, можно записать полноценный альбом, новых имен и новых песен появляется далеко не столько, как это было в семидесятые?
– Почему же не появляется? Новые имена есть, и, кстати, большинство бардов записывают свои альбомы в условиях куда более благополучных, чем в семидесятые.
– Почему же о них не слышно?
– Имеющий уши – да услышит... На самом деле найти авторскую песню даже проще, чем в былые годы: есть в конце концов Интернет. Суть вопроса в другом: при том же количестве поющих стало меньше ищущих. Авторская песня перестала быть единственным (или одним из немногих) глотком свежего воздуха для всего народа. Она утратила функцию социального протеста. С другой стороны, в этом вопросе есть доля правды: в наше время, когда телевидение и радио превратились в дополнение к коммерческой рекламе, нелепо выпускать в эфир чтото, что апеллирует к душе и к высшим ценностям. В обществе потребления все должно быть направлено именно на потребление. Поэтому наш жанр сохранил другую функцию: духовного сопротивления коммерциализации всего и вся.
– Тем самым вы признаете магическую силу телевизора в его воздействии на народное сознание?
– Не хотелось бы, но приходится. У нашего населения ведь как повелось: уж если тебя нет в телевизоре, то вроде бы ты и вообще не существуешь. Мне иногда задают вопросы: почему вас нет в телевизоре? И когда я объясняю, что на канале «Культура» с известной периодичностью появляется передача «Под гитару», посвященная авторской песне, и что я (иногда – вместе с Татьяной) принимаю там участие, то, как правило, в ответ слышу: «А, так это канал «Культура»... Тут нужно определиться: или нас нет в программах телепередач, или ктото канал «Культура» не смотрит.
– В ближайшее время какието концерты вашего семейного дуэта можно будет увидеть и услышать?
– Да, причем несколько подряд. Вопервых, уже записана очередная уже упомянутая программа «Под гитару», которая должна выйти ближе к Новому году. 31 декабря у Татьяны день рождения, и поэтому у нас стало традицией проводить в канун этого праздника наши творческие встречи. Вовторых, 27 декабря пройдет концерт в московском Доме ученых, а 29го – в новом Доме музыки.
– Выступать дуэтом исключительно в канун Нового года... Вряд ли это особенно радует ваших поклонников, особенно тех, кто слушает вас начиная с семидесятых.
– Увы, сегодня наша семья существует, равномерно распределившись по всему земному шару. Сын Александр живет в Америке со своей семьей (у нас уже есть внучка трех с половиной лет). Татьяна проводит большую часть времени в Италии – там у нее свой культурологический проект. Когда я выступаю один, мне часто задают вопрос: а что у вас с Татьяной? Ответ всегда хрестоматиен: «Не дождетесь!»
– Есть еще один источник авторской песни для широких народных масс: радио «Шансон». Некоторые из его слушателей уже давно воспринимают авторскую песню и этот самый шансон, не к ночи он будь помянут, как один жанр. За авторскую песню становится страшно...
– Зря вы так однозначно воспринимаете аудиторию. Наш слушатель, на мой взгляд, умеет отличить одно от другого. Тем более что «водораздел» между жанрами очень четкий. Русский шансон в его сегодняшнем виде, как и популярная музыка, определяется коммерческим успехом. Авторская песня – искренностью исполнителя и совокупным духовным потенциалом его самого и его аудитории.
– Что касается коммерческого успеха... Имеются примеры авторовисполнителей, неплохо зарабатывающих на своем искусстве.
– Имеются, причем это далеко не худшие представители жанра. Что тоже закономерно: еще Пушкин прославился строками «Не продается вдохновение, но можно рукопись продать». Кроме того, Михаил Светлов, наставляя одного молодого поэта, крайне озабоченного гонорарной составляющей своего рода деятельности, заметил: «Пишите искренне, юноша. За это больше платят». Если тебе есть что сказать и есть интонация, которая поможет слушателям воспринять твои слова на эмоциональном уровне, возможно, это позволит увлечению авторской песней стать профессией. А если изначально подгадывать, что сегодня особенно дорого продается, можно сделать чтонибудь однодневное. Русский шансон или то, что сегодня называется попсой.
– Тимур Шаов в «Балладе о попсе» предлагал для борьбы с нею объединиться бардам, рокмузыкантам, исполнителям классической музыки...
– И что делать, объединившись? Петь? Мы и без того поем. С коммерческой музыкой бессмысленно воевать. Нужно так воспитывать детей, чтобы они ее не замечали.
– С какого возраста начинать?
– У нас на «Никитинских слушаниях» дети трех лет уже гораздо охотнее слушают живую музыку. Людей с развитой системой чувств, индивидуально мыслящих и творчески развитых сегодня немного. Как ни парадоксально, но именно поэтому авторская песня жива – она позволяет нам «взяться за руки, чтобы не пропасть поодиночке».
Короткий адрес этой новости: https://yarreg.ru/n3eem/
- ВКонтакте
- РћРТвЂВВВВВВВВнокласснРСвЂВВВВВВВВРєРСвЂВВВВВВВВ
- Viber
- Telegram
Комментарии: