Шухов – правнук

Но сначала небольшая справка.

Многие творения В. Г. Шухова, к счастью, живы: радиотелевизионная башня на Шаболовке, ажурное перекрытие перрона Киевского вокзала, металлостеклянные перекрытия ГУМа, гостиницы «Метрополь» и главпочтамта в Москве, железнодорожные мосты в разных городах России. Современники говорили, что строительные сооружения Шухова легко несли свой вес, как бы не замечая его тяжести. И перечисленное – только часть его наследия.

Надо признать, имя В. Г. Шухова в последние десятилетия вспоминалось не часто и по-настоящему возвращается к нам только сейчас. Группа ученых, в числе которых лауреаты Нобелевской премии Ж. Алферов и В. Гинзбург, доктор физико-математических наук С. Капица, опубликовали в июне этого года обращение к руководителям предприятий, организаций и компаний – поддержать идею установки памятника В. Г. Шухову в Москве. Создан некоммерческий фонд развития науки, культуры и искусства «Шухов-ская башня».

Обо всем этом и прежде всего о самом инженере Шухове наш разговор с Шуховым-младшим.

– Может быть, начнем с того, Владимир Федорович, как сохраняется память в семье о вашем знаменитом прадеде. Остались ли какие-то личные вещи, рукописи?

– К сожалению, в связи с известными всем событиями – революцией, войной – осталось не так много. Из поколения в поколение передавались в основном книги. Есть какие-то записные книжки, дневники, рукописи. И самая интересная вещь – фотоархив.

Прадед очень увлекался фотографией, понимая, что, во-первых, это способ запечатлеть историю, и во-вторых, зафиксировать собственные работы. Есть, например, фотографии строительства Киевского (бывшего Брянского) вокзала в Москве, той самой башни на Шаболовке, нефтеналивных барж. Роль Владимира Григорьевича Шухова в становлении нефтяной промышленности, кстати говоря, чрезвычайно важна.

Им построен первый в России нефтепровод, разработаны эффективные способы подъема нефти, крупнотоннажные нефтяные баржи. Ему принадлежит изобретение крекинг-процесса. Все эти баржи на Волге, хранилища для нефти и остальное есть на снимках. Между прочим, именно в Ярославле в 1881 году впервые были изготовлены поточным методом первые десять шуховских резервуаров – таких, в каких хранят нефть до сих пор.

– Широта интересов, честно говоря, удивительная...

– Как человек любознательный, он, кроме того, не мог пройти и мимо разных интересных событий. Запечатлел своей фотокамерой ураган в Москве, если не ошибаюсь, 1904 года. События 1905 года на Красной Пресне: люди; разрушенные, со следами пуль здания. Открытие памятника Гоголю на Пречистен-ском бульваре. Есть очень интересные бытовые фотозарисовки: дворник московский; потрясающие снимки, сделанные в Кремле. Все это фотографии не в привычном нам виде, а на стекле. Сохранился даже специальный аппарат (как он дошел до нашего времени, непонятно), с помощью которого можно получать стереоскопические изображения. В общей сложности осталось более тысячи негативов и позитивов. Сейчас идет речь об издании альбома.

– А какой он был человек? Характер, привычки – это в семье запомнилось?

– Жива его внучка, Алла Сергеевна Шухова. Она застала его в конце жизненного пути. Люди отмечали, что он был похож на Чехова, Чайковского. Алла Сергеевна говорит, что с ними его объединяла скорее одухотворенность, благородство души, которые всегда озаряют внешний облик. Всю жизнь Владимир Григорьевич напряженно трудился, спал по четыре-пять часов в сутки.

Блестяще окончив Москов-ское императорское техническое училище (сейчас МГТУ имени Баумана), он выбрал не науку, а практическую деятельность и оставался ей верен до конца. Всегда занимался спортом, в молодости был даже чемпионом Москвы по велогонкам. Очень любил шахматы, рассказывали, что играл с самим Чигориным. В совершенстве владел многими иностранными языками. Любил слесарничать и столярничать – некоторые опытные образцы его конструкций выполнялись собственными руками. Им была построена крутящаяся сцена МХАТа, он был знаком со многими великими артистами. Кстати, в молодые годы пережил увлечение Ольгой Леонардовной Книппер, впоследствии Чеховой. Женился поздно, уже в сорокалетнем возрасте.

Но основным была всегда работа.

– Он ведь долгожитель. Интенсивная работа ума, говорят, продлевает годы.

– Прадед работал буквально до последних своих дней. В 79-летнем возрасте занялся совершенно новой для себя задачей – устранением наклона минарета медресе Улугбека в Самарканде, уникального памятника архитектуры XV века, и выпрямил его.

– Родители никогда не хотели сделать из вас второго Владимира Григорьевича?

– Нет. У нас в семье этого не было. Никогда никакого давления.

– А вы чувствовали груз имени?

– Практически постоянно. Заслуженные люди, член президиума академии смотрит на тебя и говорит: «очень похож», «должен таким же стать» и тому подобное – это периодически звучало. К тому же фамилия достаточно редкая, у старшего поколения она всегда ассоциировалась с башней на Шаболовке, и следовал вопрос: «А вы не родственник?» Поэтому совсем уж ронять такое имя было как бы неудобно.

– Расскажите о себе. Насколько я знаю, вы и ювелир, и скульптор, и фотохудожник, и инженер. Так кто же вы все-таки?

– Было бы правильнее, наверное, проследить преемственность. У моего прадеда, Владимира Григорьевича, было пятеро детей. Если брать мою ветвь, то его сын Владимир Владимирович Шухов, мой дед, окончил Московское императорское техническое училище (надо сказать, все Шуховы, за исключением меня, после оканчания высшего учебного заведения получали диплом с отличием) и служил по железнодорожной части. Последняя его должность до революции – начальник движения Московско-Киево-Варшавской железной дороги. После революции служил также по железнодорожному ведомству, но судьба у него печальная. Был репрессирован. Это очень большое было дело на железной дороге, по нему проходило порядка четырех тысяч человек.

Отец мой, Федор Владимирович Шухов, окончил Бауманов-ский институт и посвятил свою жизнь моторостроению. Его последние разработки – двигатели для нашей военной авиации, МИГ-27 и МИГ-29. Он закончил свою деятельность главным конструктором большого объединения, которое занималось этой техникой.

Я тоже окончил технический институт, он шел как бы в ногу с моим временем, – Московский институт электронного машиностроения по специальности инженер-конструктор-технолог радиоаппаратуры. Но параллельно, как и всех моих предков, меня всегда тянуло куда-то еще. И дедушка, и отец, как и прадед, занимались фотографией – такая смычка техники и фотографии не миновала и меня. Они любили что-то делать своими руками – гены брали свое и в моем случае.