«Ромео и Джульетта»: любовь на грани китча

 

Если вы представляете себе или только хотите представить «Ромео и Джульетту» с громом автоматных очередей, застрелившейся героиней, с Ромео и Меркуцио, закидывающимися веселящими препаратами перед дискотекой, то вам прямая дорога на новую постановку молодого питерского режиссера Семена Серзина. 

 

Танцуй, пока молодой!..

Зрелище, а я бы назвала это именно зрелищем, которое воплотил на сцене юный мастер, получилось захватывающим. Впечатляющие декорации, вызывающие костюмы, изобретательно выстроенное пространство сцены. Из примет времени – античные статуи, обряженные в бюстгальтеры а-ля плейбой, граффити на стенах и совершенно фантастический медленный брейк-данс от приглашенного танцора Александра Кудряшова. Вообще все танцы и песни были поставлены и исполнены отлично. Артисты первого академического, изображая званый вечер у Капулетти, сами получали удовольствие от происходящего и заражали этим драйвом весь зрительный зал. Даже у сидящей по соседству с нами бабушки начинали в такт подергиваться плечи, а уж те, кто помоложе, усидеть на месте заставляли себя только неимоверным усилием воли. Но, пожалуй, дискотечный задор – это самое яркое, да и вообще единственное, за что хочется хвалить эту постановку. Режиссер так увлекся оттачиванием формы, что содержание плелось где-то в хвосте и к показу так и не подоспело. 

 

Безусловно, в актерской пластике тоже была своя поэзия (за это хочется поаплодировать хореографу Анне Закусовой), но к «Ромео и Джульетте» и к Уильяму нашему Шекспиру все это отношения не имело. Почему влюбленная Джульетта, сыгранная талантливой Евгенией Родиной, конечно, на разрыв, не переставая орет, потрясает руками и, словно в каких-то припадках, носится по сцене? К слову, этот нервический образ очень схож с героиней спектакля «Север», поставленного ранее на камерной сцене. Угадайте кем? Все тем же Семеном Серзиным. Видимо, именно так он в принципе представляет себе современную женщину. 

 

Почему Ромео в исполнении Максима Подзина производит впечатление психопатичного эмо? Неужели режиссер думает, что нынешний зритель настолько туп, что ему нужно буквально на пальцах объяснить: «Вот, видите, герой орет как резаный. Это потому, что он страдает. Отметьте, не пропустите нюанс». О том, что бывает тишина, которая страшнее крика, и молчание, наполненное куда большим смыслом, чем все эти суетливые истерики, режиссер, видимо, знать не хочет. 

 

Ценности тридцатилетних

О том, почему современные Ромео и Джульетта получились именно такими, у журналистов и блогеров появилась возможность спросить на обсуждении спектакля сразу после показа.

 

– Может, кто-то из молодежи узнает в этом спектакле себя на такой же дискотеке и за грубостью сумеет разглядеть настоящую нежность, – высказала мнение Ирина Наумкина. 

 

– А вы посмотрите, что происходит в нашем мире, – вокруг так много агрессии, грубости. Сцена – отражение жизни, – утверждает Ольга Никифорова.

 

– Это история для меня прежде всего молодежная, – в свою очередь отметил Евгений Марчелли. – Я доверил эту пьесу молодой команде и хочу знать, что по этому поводу думают именно молодые.

 

Так вот, хочется сказать от лица тридцатилетних, которые, собственно, тоже скорее молодежь. Да, вокруг нас много грязи и жестокости. Мы впитываем все это и пропускаем через себя изо дня в день. И вот весь этот поток информационного мусора, чужой боли и злобы, возможно, действительно вымывает из нас то важное и целостное, что делает человека по-настоящему живым. Но кто вам сказал, что мы хотим видеть это еще и на театральной сцене? А может, на секундочку допустить, что именно в театр мы идем за тем, чтобы здесь открыться навстречу совсем иным чувствам. Чтобы душа свернулась, а потом развернулась. Ну так, по старинке. Такие вечные ценности, как доброта, нежность, любовь, от которой замирает сердце и перехватывает дыхание, а не охватывает бешеная истерика, – в общем, все то, что в чести у старшего поколения, до сих пор привлекает и многих из нас. Тем более когда речь идет про первую, юную и чистую любовь. Никто не говорит, что нельзя осовременивать великих, возможно, чисто классическая постановка «с кринолинами» действительно многим могла бы показаться скучной. Но если выходишь после «Ромео и Джульетты» и выносишь с собой в качестве главного впечатления лишь драйв от зажигательных танцев и отличной музыки, значит, это были концерт и дискотека – ни больше ни меньше. 

 

«Театр, может быть, самое могучее и верное средство возрождения страны; как барометр, театр указывает на подъем или упадок нации. Чуткий, прозорливый театр способен в считанные годы переменить образ чувств целого народа, и точно так же увечный театр, отрастивший копыта вместо крыльев, способен растлить и усыпить нацию», – писал в 1935 году Гарсиа Лорка. Так, может, попытаться приподнять зрителя над современной суетой, мелочностью, раздражением? Над самим собой, в конце концов. А не тыкать его в то, чего и так достаточно в реальной жизни. Справедливости ради стоит отметить, что у многих присутствующих на обсуждении спектакль вызвал исключительно положительные эмоции. Режиссеру и актерам было сказано много комплиментов. Те же вопросы, которые несли в себе предпосылку на мало-мальскую дискуссию, комментировались примерно так:

 

– Почему так сделали? Так режиссер увидел, так и сделал.

 

– Почему именно такая концовка? Ну, просто мы не знали, как закончить спектакль, и решили оставить вот так... Дружный смех, занавес...

 

Возможно, чтобы ставить пьесу пусть и о юной, но настоящей любви, сердцу ее молодого постановщика стоит дождаться какого-то более богатого духовного опыта. Ну а пока его «Ромео и Джульетту» можно сравнить разве что с сосудом, в котором пустота.

 

Фото Сергея Белякова