Виталий ВОРОБЬЕВ: «Не воруйте наших артистов»

Академик циркового искусства о конкуренции с Дю Солей, знакомстве с Кашпировским и летающих медведях

Он стоит в тени прожекторов и словно взволнованный зритель следит за каждым движением акробатов, сложнейшими балансами эквилибристов. Вместе с цирковым силачом мысленно поднимает стокилограммовые гири. Из-за чего ему, собственно, волноваться? Ведь все эти номера Виталий Филиппович поставил сам.

А призеры многочисленных международных конкурсов, которые удивляют нынче ярославских зрителей программой «Звезды Монте-Карло» – воспитанники мастера. Мы задали режиссеру и постановщику несколько вопросов о цирковой жизни.

– Виталий Филиппович, таким количеством престижных международных наград не может похвастаться, пожалуй, ни одна другая программа российского цирка. Всемирный фестиваль в Монте-Карло, международные конкурсы в Китае, Италии, Венгрии, Москве. Как находите талантливых артистов? Какими номерами гордитесь прежде всего?

– Большинство наших рекордсменов – мои ученики. А попали они в цирк самыми разными путями. Например, одного из выдающихся акробатов я нашел… на пляже! Семнадцатилетний парнишка показывал какие-то доморощенные трюки своим друзьям. Я увидел потенциал и позвал его в цирк. Это Эдик Шубин, кстати, он ваш земляк. Родился и вырос в Ярославле. Что же касается номеров, то все они результат тяжелого труда, долгих тренировок, а также полета фантазии. Номер на качелях, например, в этом году стал лучшим акробатическим номером в российском цирке и завоевал «серебро» на международном конкурсе в Монте-Карло. Сложнейшие прыжки выполняются артистами без страховки.

– Ясно, что у вас в команде одни рекордсмены, а вот как обстоят дела с нашим цирком в целом? Можем мы сегодня тягаться с теми же канадцами?

– Крови хотите? (смеется). Хорошо, скажу честно. Наш цирк сегодня в положении того, кто пытается догнать лидера. Это все очень похоже на Олимпий­ские игры. Во время перестройки мы потеряли многие позиции. Раньше к нашим гимнасткам было не подступиться, они обгоняли всех очков на 10 – 15. А сейчас сами пытаются догнать тех, кто ушел вперед. Я смотрел выступление россиянок в Лондоне, когда те заняли второе место. Девушкам не хватило сил довести до идеала заключительные вольные выступления. А почему? Потому что по-настоящему готовили их лишь последние

4 года, после предыдущего провала в Китае. Режим постоянной тяжелой подготовки сыграл свою роль. Они устали. Американцы, которые взяли «золото», работают в другом режиме, планомерном, спокойном. Также и в цирке. Мы проигрываем тому же Дю Солей. Более того, этот цирк буквально нас обескровил. Я лично летал в Монреаль и говорил руководству: ребята, хватит воровать наши номера, хватит воровать наших артистов. Если посмотреть мою электронную почту, то можно увидеть множество писем от канадцев с приглашением на работу. Сейчас Дю Солей готовит очередной проект, в память о Майкле Джексоне. Тут два варианта: либо позариться на большие деньги, либо постоять за Родину. Я выбираю второе. Тем более верю, что если мы уже начали кого-то догонять, то обязательно догоним.

– Но вот ваших медведей под куполом цирка еще никто «не догнал». Как удалось хищного зверя «уговорить» взобраться на такую высоту?

– Да, мишки у нас тоже рекордсмены. Таких смельчаков среди косолапых в цирковом мире больше нет. А дело было так. Я посмотрел номер акробата Сережи Суслова. Он качался в воздухе, стоя на катушке: цилиндр, сверху дощечка. Говорю коллеге: «Сделаю этот трюк с медведем». Сережа в ответ: «Воробьев, ты с ума сошел? Эквилибристы вставали на мою трапецию и не могли выдержать элементарного кача. А медведь, по-твоему, сможет!». Сегодня этот номер у меня исполняют 3 мишки.

– В вашей программе более 40 разных животных. Медведей вот дрессируете собственноручно. Какой подход нашли к братьям меньшим?

– Банально, но в первую очередь – любовь. Они же чувствуют твое отношение. Это все подлые штучки «зеленых», которые утверждают, что в цирке животных угнетают. Да они зачастую живут лучше, чем сами артисты. Да и как можно обидеть существо, которое растил, буквально с рук не спуская. Вчера два медвежонка сидели в коробке из-под обуви, а сегодня вымахали выше тебя. Кроме того, невозможно того же медведя угрозами, а тем более силой заставить залезть под купол. С ними не надо бороться, а нужно дать что-нибудь сладенькое, вкусненькое. Они же все, как люди, понимают. Даже был случай, когда медведь осознал, что меня обидел. Толкнул лапой на арене. Вообще зверь был не виноват. Ассистент залез не туда, куда положено, и топтыгин решил его наказать. А я остановил. Выхожу за кулисы и говорю мишке: «Эх, Остап, ну какая же ты свинья! Что же ты меня ударил!». И, представляете, после этих слов косолапый ложится плашмя, обхватывает голову лапами, точь-в-точь как горюющий человек, и с грустным мычанием начинает ею качать.

– Но с некоторыми животными из своей труппы вам пришлось попрощаться, причем не по своей воле. Что там за история с пропажей коз?

– Как будто шпионите! (смеется). Мы тогда ехали выступать в Латинскую Америку, из Перу переезжали в Чили. Оказалось, что по тамошнему санитарному контролю парнокопытных провозить нельзя. Пришлось на время гастролей сдать в местный зоопарк. Отработали программу, собрались обратно. Говорю своему импресарио: мол, пора коз забирать. А он мне, потупив глаза: «Виталик, нет больше наших коз… Украли. И знаешь почему? Длинная шерсть с их бороды идеально подходит для изготовления какого-то нацио­нального музыкального инст­румента».

– С копытными у вас вообще одни приключения. Можно сказать, благодаря им вы однажды и с Кашпировским познакомились…

– История уже из разряда чудес. Работала у меня сотрудница по имени Ольга. Девушка очень любила телевизор. По­этому, когда приходила в конюшню, приносила «ящик» прямо туда и между делом занималась просмотром передач. Как раз в этот период знаменитый гипнотизер вещал с экранов. Как-то Ольга, ветеринар по образованию, приводит меня в конюшню, берет стакан и нацеживает туда из козла Бори молоко. А когда наши белые козы стали чернеть полосами, я уже вообще не знал что думать. Вскоре у меня была встреча с директором Тульского цирка. Прихожу, а у него в кабинете Кашпировский. А я возьми и пошути: «Это тот негодяй, который моих коз и козлов испортил!». Я продемонстрировал ему доящегося козла и почерневших коз. Анатолий сказал то, что повторить при вас я не могу. Но смысл такой: «Блин! Неужели это я сделал?!».

– Виталий Филиппович, вы акробат, дрессировщик. Экстримом вас не удивишь, с хищными животными общий язык находите. А есть что-то, чего по-настоящему боитесь?

– Боюсь?.. Да я уже не влезаю в такие ситуации, где мог бы чего-то бояться, возраст не тот. Но есть то, что ненавижу. Не переношу людей, которые врут, делают пакости. Когда в моем окружении вдруг появляется такая личность, становлюсь неуправляемым. А вообще я за то, чтобы все только любили и радовали друг друга. Тот же цирк, он ведь зачем нужен? Чтобы приносить счастье.