Григорий Мостославский: «Музей будет жить»

Министерство культуры РФ приняло решение отметить его заслуги государственной наградой. Сейчас музей возглавляет сын Джона Григорьевича. Он поделился с «СК» воспоминаниями об отце и рассказал о том, как прошел для музея последний год.

Изобретатель невозможного

Для того чтобы оценить масштаб вклада Джона Мостославского в культуру России, нужно представить себе то время, когда он только вынашивал в душе идею частного музея. Самое начало 1990-х годов. В законодательстве еще нет понятия купли-продажи. Только-только начинают появляться частные банки и рестораны… И вдруг среди этих коммерческих предприятий такое новшество: частный музей!

– Когда отец пришел с этой идеей в ярославский горком КПСС, первое, что там сделали, запросили справку о его психическом здоровье, – вспоминает Григорий Мостославский. – Пришел ответ, подтвердивший: отец здоров и на учете не состоит.

Чтобы развеять сомнения чиновников, Джон Мостославский привез первого секретаря горкома к себе домой. К тому моменту по четырехкомнатной кооперативной квартире в Брагине можно было передвигаться разве что боком – все свободное пространство занимали собранные за много лет предметы старины. Это убедило руководство города в необходимости создания музея.

– Отцу предложили на выбор несколько зданий, – рассказывает Григорий Джонович. – Он мог купить дом в Заволжье, в Брагине, на Перекопе… Но, видимо, чутье подсказало: место музея – именно здесь, на берегу Волги. Покупка этого дома была одной из первых после СССР процедур купли-продажи зданий в Ярославской области.

Оформить музей как частный в то время было невозможно, поэтому поначалу «Музыка и время» был филиалом Ярославского музея-заповедника. Юридическую самостоятельность он обрел уже во второй половине 1990-х годов. Это потребовало немалых забот, в том числе введения новых понятий в законодательные акты.

– До сих пор никто не может понять, как в 1980-е годы отцу могла прийти в голову идея частного музея, – говорит Григорий Мостославский. – Ведь на тот момент это было нечто совершенно невозможное, невообразимое. Мы открыли дорогу другим, и сейчас количество частных музеев все увеличивается. Это соответствует девизу отца: «Пусть будет столько музеев, сколько ларьков». Потому что, когда человек ходит в музеи, он становится лучше. А если не будет культуры, не будет и нации.

Три брата

Дело отца продолжают три сына. Большую часть забот о музее, о пополнении его коллекции взял на себя Григорий Джонович. С отцом он работал с 1996 года, почти с самого основания музея.

– Не могу сказать, что отец специально прививал мне любовь к этому, – вспоминает Григорий Мостославский. – Но я всегда интересовался искусством, всегда любил иконы, старину… Собирал коллекцию старых открыток с музеями мира, сейчас в ней несколько тысяч предметов. Я получил юридическое образование и изначально не собирался работать в музее, но, когда он начал набирать популярность, отец сказал: «Мне нужна твоя помощь». И я неожиданно все бросил и пришел. С тех пор это и моя жизнь тоже.

А вот братья Григория, хоть и активно участвуют в работе музея, не настолько погружены в мир антиквариата.

– Михаил увлечен фокусами, иллюзией, – рассказывает Григорий. – Он занимается этим всю сознательную жизнь, переняв талант отца. Брат окончил цирковое училище в Санкт-Петербурге с красным дипломом. Он болеет этим, постоянно придумывает какие-то новые фокусы, совершенствуется. А вот Александру больше интересна техника – что-нибудь разобрать, построить, отремонтировать… Мы с братьями очень разные, но хорошо дополняем друг друга и всегда приходим друг другу на помощь.

Сам Григорий в детстве тоже выступал на эстраде, работал с иллюзиями, в которых использовались различные механизмы. Вместе с родителями Григорий и Михаил исколесили полстраны, много времени провели на Дальнем Востоке.

– Поскольку у отца была судимость, он не мог выступать в центральной части страны, – объясняет Григорий Мостославский. – Поэтому мы ездили по отдаленным уголкам Советского Союза, выступали на Курильских островах, в Южно-Сахалинске, в Хабаровском крае, проехали всю Колыму… Мы работали с Людмилой Сенчиной, Юрием Антоновым, Александром Градским… Перебирались из одной воинской части в другую то на вездеходах, то на вертолетах. Однажды плыли на пограничном катере, а в это время в наши территориальные воды зашла японская шхуна. Мне тогда было лет десять, и я впервые слышал, как стреляют из крупнокалиберного пулемета.

Даже на гастролях Джон Мостославский продолжал собирать свою коллекцию. Экспонаты находил в самых разных местах – то в билетной кассе Дома культуры, то на свалке… Новые предметы коллекции Джон Григорьевич отправлял в Ярославль почтой.

Год без Джона

– Нам всем очень не хватает отца, – признается Григорий Мостославкий. – Он был настоящим генератором идей, душой музея. Но «Музыка и время» продолжает работать, как он и хотел. Сейчас мы реализуем проекты, задуманные еще вместе с отцом: сделали косметический ремонт в концертном зале, привели в порядок орган, который был немного расстроен. Из запасников достали порядка пятнадцати настенных часов – починили, отреставрировали, дополнили ими экспозицию.

Появились в музее и новые экспонаты. Например, коллекция молочников начала XIX века. Среди них есть изделия заводов, которые давно уже прекратили свое существование.

– Идей сейчас очень много, – говорит Григорий Мостославский. – И всегда, обдумывая и взвешивая какое-либо решение, я оглядываюсь на отца: как бы он поступил в этой ситуации? Мы очень долго работали бок о бок и научились понимать друг друга с полуслова, и сейчас я как будто каждый раз советуюсь с ним и чувствую его поддержку.

Как и отец, Григорий Джонович живет своей работой. Признается, что до женитьбы вообще не понимал, зачем нужен отпуск. Да и сейчас не может больше трех дней сидеть без дела.

– Когда мы куда-то выезжаем с семьей, я постоянно хожу по музеям, смотрю, как работают другие, чему-то учусь, а заодно учитываю чужие ошибки, – рассказывает о своих отпусках Григорий. – Такая традиция была и у нас с отцом. А сейчас я хожу в музей со своими дочерьми. Старшей 14 лет, и она уже смотрит на все оценивающе, понимающе. Она слышит, что я говорю на работе или дома, и впитывает как губка. Мне это очень приятно, хотя судить о том, насколько ей захочется продолжать наше дело, конечно, рано.

Григорий признается, что чувствует большую ответственность именно сегодня, когда окружающие особенно внимательно наблюдают за музеем – как он будет работать без Джона Мостославского?

– Когда отец только создавал музей, многие шептались: «Вот Джон дом построит, продаст и уедет в Израиль», – вспоминает Григорий. – Они ошиблись. И теперь некоторые говорят: «Вот сейчас Гриша все продаст и уедет в Израиль». Так вот, Гриша никуда не уедет. Пока я жив, музей «Музыка и время» будет работать. Каждый день, без перерывов, как он работает уже больше двадцати лет. Сейчас мы готовим новый проект – такого еще не было в Ярославской области, а может, и во всей России. Надеюсь, это станет событием, благодаря которому люди в очередной раз будут говорить о музее, будут говорить об отце. Мне как сыну это очень важно.

Фото Ирины Пичугиной