Мастер северного шелка
Льновод, Герой Социалистического Труда Александра Яблокова из Пошехонского района знает все о том, как выращивать одну из древнейших культур и не поддаваться жизненным невзгодам
– Весной, как тракторы землю перепашут, принимались сеять. Росточки чуть выйдут – значит пора кокшить. Ну а ближе к августу уже вовсю начинали теребить, молотить, потом чесать и веять, – Александра Константиновна разливает чай, деловито перечисляя важнейшие этапы работы в льноводстве.
Подняв глаза от любимого сервиза и уловив в нас некоторое замешательство, терпеливо, как малым детям, объясняет:
– Ну, кокшить – это полоть землю цапками специальными, чтобы сорняков, травы всякой не было. Теребить – собирать, дергать. Лен ведь срезать нельзя, его выдергивать вместе с корнем нужно. Потом мы на поле его расстилали, чтобы недели две полежал на осенних росах: происходил небольшой процесс разложения грубой клетчатки, и соломка лучше поддавалась переработке. После собирали все, везли на гумно, высушивали. Молотили в комбайне, отделяли головки от льносоломки, а потом чесали: мякину и семена разделяли. Последние провеивали через специальную машину, для этого в Пошехонье специально ездили: воздухом «выдувало» клещей и сор, зернышко к зернышку получалось.
Колхоз «Новая Кештома» в селе Кремневе Пошехонского района, куда молодая Александра переехала сразу после замужества, славился качеством и количеством своего льна. Сейчас уже трудно представить, но тогда этой популярнейшей культурой в колхозе была засеяна площадь в четыреста футбольных полей! Бригада, где Шура работала звеньевой, была одной из тех, которой доверяли выращивать элитные сорта семян. Потому и спрос был вдвое строже.
– Вкалывали круглыми сутками, что уж говорить, – вспоминает Яблокова. – Бывало, весь день на поле отработаешь, а комбайн, которым лен молотить, только к вечеру освобождается. Так я, звеньевая, отправлялась по домам созывать всех опять на работу. Иду по деревне и кричу: мол, пора. А у людей ведь и семьи, и двор со скотиной, неудобно. Но делать нечего. Зато урожай был ух какой! И доход приличный.
Как настоящий советский человек, Шура работала много, тяжело, но с удовольствием. Да и вообще бойкий и веселый нрав не давал унывать ей самой и собирал многочисленных поклонников вокруг.
– Замуж ведь я вышла в 26 лет, до этого все не хотела со свободой прощаться, ухажеров терять, – озорно посмеивается Александра Константиновна. – А тракторист Паша меня сразу углядел и стал замуж звать. Я все: нет и нет, не пойду. А он терпеливый оказался, измором взял. Но я ни разу не пожалела потом, вместе дочку Наденьку растили.
Сама же Шура росла с тремя братьями, наверное, потому такая бойкая мужу и досталась.
– Помню, как мальчишки играют, так и я. Пока родители на работе, мы знай валенками с печки кидаемся. Игрушек‑то особых не было, вот и развлекались как могли, – вспоминает она.
Кстати, детство Яблоковой и ее братьев прошло в Камчатке. Не «на», а именно «в».
– Это ж деревня такая, тут, в Пошехонском районе, – объясняет казус Герой Соцтруда. – Вот давеча лежу в кровати, не сплю, думаю: так и посмотрела бы я на нашу Камчатку. Уж вся, наверное, дремучим лесом поросла. А ведь когда‑то 56 домов было.
Александра Константиновна оказалась права: как нам сказали в Пошехонской администрации, этой деревни уже не существует, там не осталось ни одного жителя.
Отец работал в леспромхозе, мама – на ферме. Школьные годы у Шуры пришлись на войну.
– Братьев и папу сразу забрали на фронт, мы с мамой выживали тем, что сеяли да сажали. Школа, помню, в лесу была, в одном из брошенных домов. Очень скоро не осталось тетрадей, писали на каких‑то обрывочках серой бумаги.
О трудных и горьких моментах в своей жизни – как брат вернулся с войны инвалидом, как муж через двадцать пять лет настолько счастливой и дружной жизни, что многие даже завидовали, умер от инфаркта на работе, Александра Константиновна рассказывать не любит. Замолкает на полуслове, чтобы подавить тяжелый вздох, и когда речь заходит о беде, подстерегшей ее буквально через несколько месяцев после вручения Звезды Героя Соцтруда. Она тогда вместе с другими колхозниками вязала лен. Неожиданно оборвалась веревка, и Шура упала, ударилась и потеряла сознание. Удар оказался настолько сильным, что с несколькими переломами пришлось даже ездить на операции в Ленинград. Да и теперь, чуть плохая погода, старые травмы дают о себе знать.
– Я Бога молила, только бы жить, какая бы ни стала. У меня ведь ребенок… Наплевать, все прошло давно, – машет рукой Яблокова и тут же возвращает улыбку на погрустневшее было лицо. – Вот я вам лучше расскажу, как награду получала. Нас, колхозников, тогда, в 1966 году, пригласили в Пошехонье на ежегодный весенний праздник первой борозды. Сказали, вроде что‑то кому‑то вручать будут. А мне и невдомек. Вдруг первый секретарь обкома КПСС Федор Лощенков называет мою фамилию, говорит, что Героя я заработала. Музыка играет, надо на сцену выходить, а мне так неудобно, столько народищу вокруг, весь район. Ну уж а потом праздновать с девчонками отправились. С тебя, говорят, раз Звезду получила, 5 рублей. А я и не против.
Александра Константиновна бережно раскладывает на цветастой скатерти свидетельство, почетную грамоту и удостоверение Героя Социалистического Труда. Но главные ценности у нее сейчас совсем другие.
– У моей Наденьки двое сыновей. Они мне уже двух правнуков и одну правнучку подарили. Такие они у меня замечательные, забавные! И бабушку не забывают, даже в плохую погоду просятся у мамы: «Поедем к бабе Шуре!». Любят меня ребятки, со мной весело, я ведь никогда не унываю.
Короткий адрес этой новости: https://yarreg.ru/njah/
Комментарии: