Борис ФАРАФОНТОВ. Музыкальные волки. Рассказ

Борис ФАРАФОНТОВ

Ярославский прозаик, член Союза российских писателей. Имеет высшее юридическое образование. Главная тема его рассказов и повестей — жизнь русской природы, которую он хорошо знает и любит. Много ездил по стране, а потому каждый раз старается оттолкнуться от факта, как документальной основы повествования, полагая, что мудрее жизни ничего на свете быть не может.

Печатался в ярославских периодических изданиях, коллективных сборниках. Автор книги рассказов и очерков «Соловьиные дороги» (1999).

© Б. Ф. Фарафонтов, 2011

Музыкальные волки

Рассказ

Шел уже первый час ночи. Встреча молодой парочки, вопреки желанию девушки, затянулась. На улице стоял приличный мороз, в тесовой веранде, где они сидели, было чуть теплее, но Галина и Саша холода не замечали.

Когда часы в избе за стеной пробили час ночи, девушка решительно встала.

— Пора домой, Саша! Пожалей себя и меня. Тебе еще три кило-метра топать, а мне от матери каждый раз упреки выслушивать.

Она вышла со своим спутником на улицу и ахнула:

— Хрустальная ночь! Такой покой, такое умиротворение…

По деревне раскинулась редкая по красоте тихая лунная ночь, щедро разбросав серебро инея по деревьям, домам, огородам. Александр попытался привлечь девушку к себе, но та мягко и настойчиво отстранилась.

— Пора по домам. Когда теперь ждать тебя?

— В субботу, наверное.

— Гармошку, может, оставишь, чтоб не таскать её туда и обратно?

— А кто по дороге зайцев будет развлекать? — пошутил он. — В прошлый раз прохожу

мимо скирды, что возле моста, смотрю: два косых кормятся оброненным клевером. По­равнялся с ними — отскочили в сторону, застыли столбиками, ждут, когда уйду.— При

этих словах Александр привычно взял аккорд на тальянке, но Галина, схватив руками

за гармошку, опередила его:

— Ночь ведь — всю деревню переполошишь!

Звучание, не набрав силы, резко оборвалось. Александр послушно застегнул меха и пе­рекинул гармошку за плечо. Галина шутливо развернула его на пол-оборота, подтолкнула вперед и скомандовала:

— Шагом марш!

Он отчеканил несколько шагов с солдатской выправкой, развернулся, весело помахал на прощанье и споро зашагал по освещенной луной дороге.

Мысли его сами собой покатились вспять, он думал о только что проведенном вечере, о Галине. «Молодец она, мягкая в обращении, но требовательная. Другая раскисла бы, когда ласкаешь, к таким постепенно интерес пропадает, а у нее все по-другому. На людях держится в тени, а какая-то притягательная, со своим почерком».

Ему невольно вспомнились слова известной песенки:

Я смотрю ей вслед —

Ничего в ней нет.

А я все гляжу,

Глаз не отвожу.

Прямо-таки о Галине написано. Не зря мама о ней сказала:

— Галина — девушка с «изюминкой».

— Это как понимать? Умная, что ли, или с характером?

— Ты с ней время проводишь, вот и разгадай, — уклончиво ответила мать.

Сближение Александра и Галины началось с новогоднего вечера в колхозном клубе

в прошлом году. В тот вечер девчата, выступая на сцене, были в ударе: плясали, песни пели, хоровод водили. Там Александр и заметил свою будущую подругу. Девчата на сцене преобразились до неузнаваемости, но Галя более всех — она показалась Алек­сандру особенной. Скромная в быту, на сцене — огонь: задорная, гибкая, четкая в дви­жениях. Пела, как ему показалось, тоже как-то по-своему, душевно, с «выражением на лице», подперев щеку кулачком. Где-то он читал: «Умные люди держатся скромно» — это тоже о ней. Девчат зрители долго не отпускали со сцены, заставляя повторять почти все номера.

В тот вечер после концерта Александр прошел за сцену и простодушно выпалил:

— Галя, у тебя лучше всех получалось!

Она посмотрела на него молча. Тут Саша понял, что дал маху: ведь все девушки хорошо выступали.

— Девчата, вы такие молодцы, развлекли народ от души! — Он выхватил гармошку

у штатного гармониста и сыграл туш — рассмешил всех, исправив тем свою оплошность.

За приятными воспоминаниями Александр прошел половину пути. Дорогу он знал на­изусть, как говорится, прошел бы и с завязанными глазами. Помнил каждый кустик, пень, ухабину. Однако темному пятну на белом фоне у той самой скирды, что у моста, вначале не придал значения. Может, охапка сена с воза свалилась или те же зайцы опять пожировать прискакали. Приблизившись к скирде еще, он различил уже два предмета, непохожих на охапки сена и тем более на зайцев. Сомнения длились недолго: «Волки!»

Он приостановился. Первую мысль — бежать назад — отбросил сразу: от волков не убе­жишь! Лоси и те не всегда убегают. А чем обороняться? Он иногда брал с собой охотничий нож, но на этот раз даже палки у него при себе не было.

Армейскую службу Александр проходил в горах Киргизстана и о проделках тамошних серых хищников слышал много. Волки — умные, смелые и осторожные животные. Пищу могут успешно добывать и поодиночке, и группой, на охоте прекрасно понимают друг друга. По рассказам киргизских пастухов, они без особого труда одолевают даже лошадь. Подо­браться к лошади непросто, удар копытом для волка смертельно опасен. Поэтому самый ма­терый из них делает к лошади молниеносный рывок, наносит по животу скользящий удар клыками и мгновенно отскакивает. После этого кинжального удара лошадь чаще всего об­речена, если рядом не окажется человека. Жеребенка волк сбивает с ног в одиночку. Роль других хищников — отвлечь кобылу. Загадка: человека волк щадит! Нападает в исключи­тельных случаях, и, как правило, виной тому сам человек. Об этом Александр тоже знал. Но знать — одно, а оказаться с волками в чистом поле и с голыми руками — совсем другое.

Сашей овладело чувство, подобное тому, какое испытывает человек, оказавшийся в за­крытой клетке с хищниками. Маленькими шагами он продвигался вперед. Страх сковал способность рассуждать, он действовал интуитивно. Мелькнула мы­сль:

«Иди, не показывая страха! Волки боятся шума, попробуй отпугнуть гармошкой».

Он заиграл самое привычное — «Семеновну», механически двигаясь к роковому месту. Оказалось, волки сидели не у самой дороги, а метрах в двенадцати в стороне.

«Как раз дистанция для разбега», — мелькнула мысль.

Гармонист поравнялся с волками, наяривая на тальянке. Для большего шума он пы­тался что-то подпеть, но от страха и волнения голос перехватило. Вот уже волки остались позади. Но Александр не выпускал их из бокового зрения. И вдруг хищники двинулись за ним. Он горячо зашептал: «Хана мне! О, Господи, пронеси!»

И вдруг завопил прорезавшимся голосом, продолжая играть и уже ни на что не надеясь: «Помогите!!!»

Александр чувствовал всем своим существом, как сейчас звери собьют его с ног. Го­лову защитят шапка и воротник, тогда волки вцепятся мертвой хваткой в ноги, разорвут живот и начнут растаскивать внутренности. Он будет корчиться от боли, еще живой и спо­собный видеть. Такого растерзанного его увидят Галя, родные и вся деревня.

— Ну уж нет!!! — Страха как не бывало. — В гроб вашу волчью мать! Не поддамся! — заорал он страшным чужим голосом и рванул гармошку, а она в ответ с такой остерве­нелой силой рявкнула, что хищники отскочили в сторону на несколько метров.

«Боятся или выбирают момент для нападения?..»

Александр продолжал что-то «пилить» и двигаться в сторону своей деревни. Волки тру­сили стороной, не отставая и не приближаясь. От обиды на нелепость ситуации у него по лицу текли слезы вперемешку с потом. Перепуганному гармонисту пришлось идти, по­вернув голову влево, чтобы видеть преследователей. От неестественного положения го­ловы заломило шею.

«Задрал голову, как на параде, — с горечью подумал Александр, пробуя пятиться задом, но чуть не упал. Дорога после заносов была еще плохо наезжена.— Упаду, а им только этого и надо!» — И он перешел на нормальный шаг.

Волки по-прежнему трусили параллельным курсом, выдерживая дистанцию.

«Может, это бродячие собаки? — усомнился Александр, пытаясь получше разгля-

деть в лунном свете своих преследователей. — Нет, слабая надежда, хвост трубой и шея какая-то... не собачья. По ночам собаки в поле не шляются. Порядок у волков, что ли, такой: вна­чале поиграть с жертвой...»

От отчаяния у гармониста появился прилив энергии и потребность орать, как от нестер­пимой боли. Начал петь частушки. Сколько их прокричал, неизвестно: горланил, пока не охрип. Волки продолжали трусить за ним на прежней дистанции, как на длинном по­водке. «А может, им нравятся звуки гармошки?» — осенило его. Где-то Александр слышал, что волки под музыку могут подвывать. Для разнообразия заиграл вальс «Амурские волны».

Уже показалась родная деревня. Подмывало бежать, однако Александр себя урезонил: «Нет, только не беги! Собаки и те за убегающим бросаются».

Боковым зрением заметил, что «любители музыки» остановились. Один из них, за­драв голову кверху, завыл, а другой хищник начал ему вторить. Саша тоже остановился. Жуткие волчьи песнопения ему приходилось слышать и раньше, но так близко — впервые.

«На вой может прибежать стая!» — Он спешно двинулся в сторону дома, не прекращая играть.

Волки оставались на месте. До деревни еще полкилометра. Саша перешел на бег трусцой, но так владеть гармоникой было трудно, и он прекратил играть вовсе. От про­вожатых его отделяло теперь метров двести, но вой продолжал резать уши. Александр по­бежал, то и дело оглядываясь. Душераздирающий дуэт продолжался. Вот гармонист уже посередине между волками и деревней. И он рванул!.. Никогда так быстро не бегал! Вся ярость и радость спасения были вложены в этот рывок! Спринтер поневоле даже не по­чувствовал, в какой момент с него свалилась шапка, в каком сугробе оставил один валенок.

Александр взбежал на свое крыльцо (к счастью, оно до его прихода не запиралось), быстро задвинул за собой засов и, еще не веря в свое спасение, посмотрел в окно. Вокруг было пусто и тихо. Он радостно забарабанил в дверь сеней. Мать, включив свет, открыла дверь и ахнула. Перед ней стоял взъерошенный и мокрый, возбужденный и радостный сын: без шапки, в одном валенке, но с гармошкой!

— Господи, сыне Божий!