Просвещённый Мурр

Друзья писателя вспоминали, что в письмах Гофман часто упоминал о жившем у него коте Мурре, о его «необыкновенной» красоте, чрезвычайной понятливости. «Прототип» героя романа часто возлежал на рукописях Гофмана в одном из ящиков его письменного стола, которые сам открывал лапой.

Попал он под крышу Гофмана, возможно, именно так, как описывается в романе. Утопающего котёнка спас Маэстро Абрагам, устроитель праздников, можно сказать, волшебник, фокусник, и подарил его капельмейстеру княжеского дворца в Зигхартсвейлере

Иоганнесу Крейслеру, в обычной жизни Амадею Гофману.

Кот был чудом кошачьей красоты. «Чёрные и серые полосы сбегали по спине и, соединяясь на макушке, между ушами, переплетались на лбу в самые замысловатые иероглифы. Таким же полосатым был и пышный хвост, необыкновенно длинный и толстый. Притом пёстрая шкурка кота так блестела и лоснилась на солнце, что между чёрными и серыми полосами выделялись ещё узкие золотистые стрелки»...

При первом знакомстве с Крейслером Мурр встал, потянулся, великолепной дугой выгнул спину и раскрыл сверкающие глаза цвета свежей травы, в которых светились ум и сметливость... Крейслер вынужден был согласиться, что в «лице» кота «какое-то незаурядное выражение, что голова у него достаточно объёмиста для вмещения наук, а длинные седые, несмотря на молодые годы, усы придают ему внушительный вид, достойный греческого мудреца». Возможно, он из рода знаменитого Кота в сапогах.

А дальше начались необыкновенные события. Сообразительный Мурр, наблюдая за новым хозяином, научился читать, писать и проявил недюжинные способности к сочинительству. Начал вести дневник. Дневник по недогляду нерадивого издателя вышел в свет. И тогда обнаружилось, что книга получилась с необычной композицией. Исповедь просвещённого кота Мурра перемежается отрывками из написанной анонимным автором биографии Крейслера – её страницы кот Мурр будто бы использовал для прокладки и просушки своей рукописи. Произведение получилось необыкновенным, в нём причудливо переплелись сентиментальное повествование и фантазия, детектив и сатира. Главные герои – художник и филистер.

Оставим в покое печальные обстоятельства музыканта Крейслера. Это наглядное свидетельство тяжёлой жизни самого Гофмана. На долю Мурра выпало стать объектом, на который Гофман обрушил всю свою сатиру, заставив лентяя и лежебоку выступать ярким представителем филистерского мира, в котором уживаются мещане, капиталисты, аристократы, чиновники. Ворвавшемуся в литературные сферы в 1821 году просвещённому коту Мурру, кажется, и сейчас, в нашем времени, очень комфортно. Филистер не нуждается в свободе, не хочет переделывать мир, его устраивает жизнь такая, какая есть. Для него главное – наслаждаться жизнью и оставить потомство после себя.

У Мурра ценности – вкусная еда, крыша над головой, мягкая постель. Но Мурр – кот просвещённый. Правда, рождённый на чердаке. Какую бы высокую тему ни избрала его крылатая мысль – в конечном счёте она всё равно возвращается к чердачной прозе: сытой пище и приятным развлечениям. Он, правда, даже пишет политическую статью «О мышеловках и их влиянии на мировоззрение и дееспособность кошачества». Пытается сочинять философско-сентиментально-дидактический роман, трагедию, освоить жанр героического эпоса – всё терпит поражение, – кошачье-чердачная тема вступает в противоречие с любой высокой идеей. Многие чувства – любовь, дружба – превращаются в выгодную сделку, искусство становится придатком мещанского быта.

Официальное немецкое общество в романе представлено как царство животных. Вокруг Мурра объединяются «мыслящие» коты и кошки – оппозиция властному сословию, представленному благородными породами собак и их беспородными подчинёнными. Просвещённый кот больше склонен к высокопарным размышлениям, чем к практическим дей­ствиям, любит поворчать на благородных собак, осудить их чванство – но только про себя. Трусливый и осторожный, он даже вступает в кошачье общество буршеншафт, но предупреждает: ни о какой запрещённой деятельности речи быть не может. Описание кошачьих сборищ покажется очень знакомым современному читателю: попойки, пение песен, заздравные речи, интрижки, драки и дуэли на когтях. Это не только гофманов­ская пародия на тогдашние немецкие студенческие союзы и власть. Как это, увы, знакомо нашему поколению.

По замыслу Гофмана, его любимый герой, скиталец и мученик, Крейслер должен был закончить жизнь в сумасшедшем доме. А филистеру Мурру ещё предстояла длинная литературная жизнь. В предисловии к первому тому он довольно спесиво написал: «С уверенностью и спокойствием, свойственными подлинному гению, передаю я миру своё жизнеописание, чтобы все увидели, какими путями коты достигают величия, чтобы все узнали, каковы мои совершенства, полюбили, оценили меня, восхищались мною и даже благоговели передо мной. Ежели кто и дерзнёт подвергнуть сомнению высокие достоинства этой замечательной книги, то пусть не забывает, что ему придётся иметь дело с умным котом, у которого есть в запасе острый язык и не менее острые когти».

Но роман не был завершён – он навлёк на Гофмана подозрение в политической неблагонадёжности. В послесловии ко второму тому писатель сообщил о преждевременной кончине «умного, образованного, философического и поэтического кота Мурра». Разослал друзьям извещение в траурной рамке:

«В ночь с 29 на 30 ноября

с. г. скончался, чтобы проснуться в лучшем мире, мой дорогой воспитанник кот Мурр на четвёртом году своей жизни, полной надежд. Тот, кто знал обессмертившего себя юношу, кто видел его идущим по пути добродетели и справедливости, разделит мою скорбь и почтит его память молчанием»...