Время войны и болезней. Доктор наук рассказал о медицинском аспекте Смуты

Накануне Дня народного единства мы беседуем с председателем Ярославского отделения Русского географического общества, доктором медицинских наук Михаилом Ильиным о медицинском аспекте Смуты. 

В частности – о том, что за «моровая язва» поразила ополчение Минина и Пожарского в Ярославле, да и в целом – чем болели наши предки эпохи позднего русского Средневековья.

– Михаил Витальевич,  на основании каких источников современные исследователи делают выводы о медицинском, точнее, об эпидемиологическом аспекте Смутного времени?

– О том, чем болели ярославцы во времена, в нашем случае, Иоанна Грозного и после его кончины, в то самое Смутное время, мы можем судить на основании результатов экспедиции Института археологии РАН под руководством А.В. Энговатовой.

Археологи в 2007, 2009 и 2010 годах проводили исследование территории кладбища при разрушенной в 30-х годах прошлого века церкви Иоанна Златоуста, это недалеко от Митрополичьих палат на Волжской набережной в Ярославле. Этот храм, согласно источникам, стоял здесь еще в 16 веке. И нательные кресты, и погребальная обувь, найденная при раскопках, подтверждают возраст захоронений.

– Кого же там хоронили?

– Жителей близлежащих домов – городских ремесленников. Как раз в эпоху Иоанна Грозного были серьезные гонения, затронувшие не только знать, но и простой народ. В результате – оскудение, запустение городов, бедность на грани нищеты, а, следовательно, голод. 

Именно голод и связанные с ним болезни, так называемые алиментарные, стали в большинстве случаев причиной преждевременной смерти людей, чьи останки были найдены на территории кладбища в наше время. 

Не будем забывать и о том, что в 1606-1608 годах Ярославль – место ссылки пленных поляков, сторонников Лжедмитрия I, в том числе Марины Мнишек и ее отца, сандомирского воеводы Юрия Мнишека. 

Осенью 1608 года после переворота власть в Ярославле перешла в руки воеводы, князя Федора Барятинского, представлявшего Лжедмитрия II. После конфликта между бедными и богатыми посадскими людьми «лучшие люди» посада покинули город. Несмотря на уплаченную контрибуцию в 30 тысяч рублей, войска Лжедмитрия II грабили и избивали ярославцев.

В апреле 1609 года в город вступило ополчение Никиты Вышеславцева. Вскоре город выдержал 24-дневную осаду польских отрядов. Поборы и грабежи тушинских войск привели к поддержке жителями края Василия Шуйского. 

Таким образом, условия жизни постоянно ухудшались, что закономерно отразилось на причинах и темпах смертности. Причем средний возраст взрослых ярославцев, как свидетельствуют данные приведенного исследования, составлял чуть более 30 лет – а именно 33,4 года для мужчин и 31,2 года для женщин. А половина населения и до двадцати лет не доживала. 

– И все-таки – от чего умирали ярославцы?

– На первом месте – смертность от цинги, системного заболевания, вызванного недостатком витамина С в повседневной пище. Костные останки, в том числе, на это указывают.

Причиной смерти становилась ломкость сосудов, которую вызывает цинга, сильнейшая анемия и снижение иммунитета, а также синдром кровоточивости. Все вместе это приводило к преждевременной кончине.

– Почему? В наших краях же и капуста растет, и клюква, да и коровы молоко дают…

– Конечно, судить по некрополю одного прихода о ситуации в целом, вероятно, не очень корректно. Но не будем забывать о том, что в городе люди жили ремеслами, мало занимались огородничеством, собирательством, почти не держали коров. Да и квашеная капуста тогда была не особо популярна. 

Питались в основном хлебом, кашами. Поскольку город стоит на реке, ловили и ели рыбу. По праздникам пекли пироги, в том числе с мясной начинкой. В голодный, неурожайный год муку для выпечки хлеба разбавляли чем придется – толченой лебедой, другими высушенными травами, измельченной сосновой корой.

– Дети тоже умирали от цинги?

– И от нее, и от других последствий голода. Но, как свидетельствует анализ результатов экспедиции РАН, наиболее частой причиной смерти маленьких ярославцев в Смутное время был врожденный сифилис. «Французская болезнь», как ее назвали на Руси, пришла к нам из Польши еще в конце 15 века. 

С учетом высылки в Ярославль Марины Мнишек с многочисленной свитой, большой скученности населения вследствие сбора народного ополчения также можно предположить всплеск заболеваемости, причем, конечно, и другими инфекционными болезнями, в том числе передающимися воздушно-капельным путем.

– Равно как и эпидемии, ту же «моровую язву», которую удалось остановить крестным ходом с иконой Спаса Нерукотворного?

– К сожалению, мы не можем сегодня с уверенностью сказать, что это была за болезнь, что за инфекция – чума, холера, брюшной тиф или вирусная инфекция. Но история медицины свидетельствует о том, что церковные таинства, крестные ходы в те времена часто становились основным или даже единственным средством, потому что организованной медицинской помощи как таковой в допетровской Руси просто не существовало. 

Единственным местом призрения болящих в какой-то степени становились монастыри. 

Не было и обучения врачей, редких зарубежных специалистов выписывали за большие деньги из Европы для царских и княжеских дворов. Причем дальнейшая судьба их здесь таила нешуточные опасности. Так, лекарь Леон Жидовин, прибывший из Венеции на должность лейб-медика князя Ивана III, был казнен за то, что вызвался лечить княжеского сына, но не смог исцелить отрока.

– И последний вопрос: видны ли аналогии с прошлым сегодня, когда во всем мире, в России и в нашем регионе люди массово заражаются коронавирусной инфекцией?

– Сегодня врачи, ученые видят не аналогии, а существенные различия с прошлым, даже не самым глубоким, в распространении инфекций, развитии пандемий, течении и лечении болезней. 

Важное различие – сейчас инфекции распространяются по миру буквально со скоростью авиаперелета. Но и методы борьбы с ними, конечно, стали несоизмеримо более совершенными и эффективными. 

Вакцинация на сегодняшний день остается одним из проверенных, доказанных и эффективных способов борьбы с заболеваемостью, профилактики развития осложнений.

Фото из архива «Ярославского региона»