Главное:

Новости автора Татьяна ЗЛОТНИКОВА

В нашей стране не любят слово «последний». Даже в очередях, в которых страна жила десятилетиями, бывало, на вопрос «кто последний?» обиженно отвечали; «я – не последний, а крайний». Но в круговерти нынешнего времени быть последними стало модно и престижно, поскольку в этом видится знак избранности, уникальности.

На что только не возникает мода. На патриотизм и на диссидентство, на восторженный или мрачный романтизм, на отчуждённуюот массовой публики элитарность и на безумный охват всей, какая только ни есть, аудитории. Существует даже мода на провозглашение любым человеком самого себя законодателем моды. Сегодня всё существует и сосуществует.

Это бывает невероятно редко: на наших глазах рождается и живёт новое. Новая газета, новая радиостанция, новый телевизионный канал. Мы начинаем их любить за сам факт их появления, мы сочувствуем их проблемам, осуждаем за компромиссы, смотрим вопреки разочарованиям. Они становятся кусочком нашей жизни, а наша совместная жизнь оказывается немалым сроком.

Завтра – день рождения Инны Чуриковой. Особенно тесно мы общались больше двадцати лет назад, познакомившись в самом начале 80-х годов прошлого века. Тогда сын Инны Чуриковой и Глеба Панфилова был ещё маленьким Ванечкой и первую свою роль сыграл в отцовском фильме «Васса». И была это роль… внука главной героини, которую трагически-скупо и по-женски жестоко (жена, убивающая мужа, который позорит семью) играла его ещё не достигшая сорока лет мама.

За три месяца до 100-летия Ярославского педуниверситета имени Ушинского; и – через несколько месяцев после выделения в составе университета нового института филологии, объединившего факультет русской филологии и культуры и факультет иностранных языков, студенты специальности «журналистика», встретились с профессором Николаем Павловичем Ворониным, директором института филологии, недавно вернувшимся в alma mater, бывшим ректором нашего вуза.

Девочка-предсказатель в ток-шоу… Молодая женщина-руководитель московского района в телесериале… Весьма пожилая блондинка – когда-то самая красивая девушка Москвы и Московской области в юбилейных программах… Темнокожая политическая «киллерша» из-за океана и новая железная леди с Ближнего Востока в новостях… Словно не сентябрь, а начало марта…

Человечеству никак не удаётся догнать прозорливого Прометея, который принёс людям дар, давно уже превзошедший по своему значению украденный им с Олимпа огонь. Мифический романтик дал людям то, без чего все вместе и каждый в отдельности могли бы многократно за свою жизнь сойти с ума: он даровал забвение прошлого и незнание будущего. Вот этим-то даром к своему удобству и нашему неудовольствию в полной мере пользуется телевидение.

Обратный отсчёт, возникший в самой жизни, не оставил телевидению никаких шансов на проявление собственной воли, на собственный выбор, тем более на предъявление собственных проб. Какие там дневные эксперименты типа «давай поженимся», какие ночные диванно-застольные говорилки между киносеансами… Настоящая война на Кавказе в конце недели – мировая новость и, к сожалению, пока вовсе не мировая забота.

Не за ту империю, которая подавляет чужие страны, завоёвывает их и воинственно диктует внешнему миру свои правила. И не за ту империю, которая неумело и бестолково расползается по собственной территории, жёстко отделяя небольшое столичное пространство от остального, провинциального. Но за ту, которая есть большое и сильное государство, жизнь в котором делает честь или, по крайней мере, не вызывает стыда у его гражданина.

На телеэкране много людей, машин, предметов бытового употребления и неизвестного назначения. Лица и фигуры, дома и дороги. Много столов и трибун, микрофонов и камер – это уже не быт, это – официоз; не кухня, а зал заседаний. Всё узнаваемое и похожее на то, что видели день, месяц и год назад. И – некрасивое, хотя и не уродливое: не запоминающееся, обычное, однообразное.

Неделю назад мой коллега Евгений Ермолин сетовал по поводу возведения первого попавшегося под руку продюсерам молодого человека в ранг национального, а заодно и культурного героя. Согласна, полностью согласна: прав не только наш огорчённый современник, прав был публицист более чем двухсотлетней давности, говоривший, что по окончании времени героев начинается время карликов. И всё же среди молодых телегероев есть достойные, умные, талантливые, обаятельные и привлекательные. Что обнадёживает.

От старости не лечат. Да и не от всех болезней вылечивают. И от последствий аварий тоже. И дабы телезрителя не огорчать видом искалеченных и неизлечимых (потоки и пятна крови, взрывы и крушения не в счёт, поскольку там разрушаются не люди, а персонажи) камера курсирует с мягкой листвы на клавиши, с одних старых и утешающих душу кадров к другим, ещё более старым.

Сколько президентов может быть сконцентрировано на одном «квадратном сантиметре» телеэкрана? А сколько президентов может быть показано в течение одной, например, новостной телевизионной прог­раммы? Или в течение одного дня по разным каналам? Оказывается, целая президентская рать.

Казалось бы, следовало следить за перипетиями визита российского президента на саммит НАТО в Бухарест и последующей его встречи в Сочи с президентом США. Или сопереживать закопавшимся в землю под Пензой то ли сектантам, то ли не дождавшимся доброго доктора пациентам. В крайнем случае, разделять скучное ликование Петербурга при встрече с олимпийским огнём. Однако всего этого на телеэкране было хоть и немало, но ни по объёму эфирного времени, ни по страстности и разнообразию способов подачи главные новости не могли соперничать с девятым валом блондинок. Самое смешное: я не шучу, а лишь констатирую сформировавшуюся тенденцию.

Все жду, когда телевидение определится с приоритетами. Когда главной новостью, опережающей в новостях все другие сюжеты, станет не футбол, пусть даже с серьезным политическим подтекстом, – тем более, что грозненский «Терек» на своем поле всухую всё же проиграл самарцам, – а человек. Например, тот, что прожил 95 лет и еще ходит и говорит, пусть медленно и с усилием.

В одном из выпусков новостей по не самому крупному телеканалу промелькнул репортаж об очередной презентации. Ну, собственно, что такого: вышел номер нового журнала. Стал его редактором активно пишущий в различных печатных и сетевых изданиях журналист, известный своими аналитическими опусами. И всё бы ничего, если бы не окрестили это издание «советским гламуром», а само оно не было бы названо «Русский пионер». В том самом смысле, что «всем ребятам пример».

Нынешний год провозглашён у нас в стране Годом семьи. И вот уже телевидение обычные рекламные ролики перемежает умильными рассказами о семейной идиллии знаменитых спортсменок – у одной муж ел нелюбимые сырники, другую мама так заставляла заниматься, что в чемпионки пришлось выбиться; знаменитых актёров и режиссёров – у одного, правда, и жена не первая, и с детьми непростые отношения, но это остаётся за кадром, а другой и вправду – чадолюбивый отец, дочке уже который год даёт лучшие роли. Семьи, официальные и неофициальные, реальные и вымышленные, заполонили телеэфир.

Что бы мы делали, если бы примерно одна десятая процента наших соотечественников не стала устраивать зимний отдых почти в трёхнедельном промежутке – от католического Рождества через общий Новый год и Рождество православное вплоть до странного «старого Нового года»? И если бы этой капельке процента не понадобились законные основания для остановки работы?

Три недели назад я сетовала на то, что телевидение не видит или не находит в нашей современной жизни ничего, что удалось бы показать интересно. Интересного, более того – важного на сегодня и на отдалённую перспективу у нас в последние дни происходило даже чересчур много для кратких семи дней. И что же в эфире?

Классику не любят только школьники. Становясь старше, многие в ней начинают обнаруживать прирастающие и актуальные смыслы. Причём не только общечеловеческого, но и частного свойства. Когда не только Ромео лезет на балкон к соседке-Джульетте или рубят вишневый сад в центре города, где строятся «престижные» квартирки. Когда образ мыслей и действий узнаётся с одного звука, хотя после рождения классики прошли столетия.