Государство и революция

Первые тут же вспомнят знаменитую работу выдающегося публициста, которого знают ещё и как вождя мирового пролетариата, – работу, написанную ровно 90 лет назад и предварившую своим появлением ту революцию, во главе которой этот человек и оказался. Младшие поймут, что речь, как обычно, идёт о совпадениях и противоречиях жизни и её телевизионного отражения в момент, когда празднуется новый праздник, День народного единства, и приближается старый, день Октябрьской революции, именуемой теперь часто переворотом.

Именно государство, способы его устройства, место частного человека в его структуре, наконец, перспективы его существования, немало занимает тех, кто телепрограммы делает и, отчасти, кто их смотрит. В нескольких программах В. Соловьёва звучание этой темы по­своему предвосхитило те кинопоказы, которые оказались более выразительными, чем прямая публицистика.

На прошлой неделе у «барьера» были сведены не слишком интересные друг другу и старавшиеся сохранять вежливость в своём достаточно равнодушном общении кинорежиссёр Н. Михалков и писатель В. Ерофеев. Их «дуэль» была куда менее интересной, чем дуэль двух литературных персонажей, одного из которых Михалков же и сыграл.

Я имею в виду воскресный показ фильма «Статский советник» (Первый канал), где нагло­обаятельный циник Пожарский­Михалков едва не переиграл в политической интриге изысканно­интеллигентного Фандорина­Меньшикова. Напомню, что дуэт брутального Михалкова и эфемерного Меньшикова именно в «государственных» фильмах уже до того появлялся – в «Утомлённых солнцем» и в «Сибирском цирюльнике», лентах самого Михалкова. В фильме по Акунину, который с великодушного благословения мэтра – хозяина киностудии, выбравшего себе выигрышную роль, снял сын актёра Янковского, «нерв» элегантных детективных стилизаций детективного писателя ощутим, как мне кажется, наиболее адекватно.

Наиболее – потому что телевидение в лице Первого канала не придумало ничего лучшего, чем устроить в режиме «нон­стоп» показ всех трёх имеющихся лент о сыщике­интеллигенте, попраздновав таким способом День народного единства. Мысль составителей телепрограммы была, думаю, проста: если такие люди служат с риском для жизни государству, то государство, как видно, этого заслуживает, и потому менять его строй не надо было – а, возможно, стоит прислушаться к советам о восстановлении принципов того, давнего уже государства...

Но давайте не о государстве, а о фильмах.

Простоватый Фандорин­Носков в «Азазеле» и малотемпераментный Фандорин­Бероев в «Турецком гамбите» всем были бы хороши, если бы в них была толика значительности и таинственности, по определению присущая Меньшикову. И если уж Меньшикову довелось защищать честь государства не только от наивных террорис­тов, одну из которых, нервную «Иглу», сыграла действительно неординарная и поистине странная О. Фандера, но и от коллеги­сослуживца – предателя Пожарского, – то за такое государство можно было бы быть спокойными... Но нет, фильм завершается кичевой проходкой побеждённого победителя не только через дворцовую анфиладу, но и через Красную площадь, где за его спиной – символ уже не просто государства, но Отечества, храм Василия Блаженного. Творцы революции, при всей их обаятельной истовости, терпят сокрушительное и логичное поражение, а государство продолжает – пока ещё – спокойное существование.

Для кинорежиссёра Г. Панфилова Екатеринбург – место гибели семьи последнего русского царя – город родной, и потому, наверное, зрелый мастер, который в начале своей карьеры снял почти фанатичный, дерзко­некрасивый и трогательный фильм «В огне брода нет», несколько лет назад вернулся к революции, живя уже в другом государстве. Его лента «Романовы. Венценосная семья» (суббота, «Россия») делает ударение на последнем слове этого традиционного словосочетания. Для сына крупного советского чиновника и автора истории о бескорыстно и бесмысленно верящих в революцию людях, а потом – лент о верных слугах и жертвах государства (его история «государственницы» из простых работниц, «Прошу слова» с И. Чуриковой, – постоянной лирической героиней этого кино) – для Панфилова принесение в жертву революции не только государства как целостности, но и главной человеческой ценности, семьи, есть самый страшный грех. То, что семья «венценосная», лишь придаёт дополнительные краски или даже оттенки трагедии, а вот то, что семья – это подлинное несчастье. Красивые, любящие, обыкновенные, ни в чём лично вроде бы не виноватые люди, олицетворявшие для современников государство, гибнут так же, как множество других, кто не столько это государство олицетворял, сколько населял.

Жестокость к человеку со стороны государства весьма нехороша и даже трагична; но старая привычка оправдывать её необходимостью и неизбежностью – то есть революцией – ещё хуже, поскольку к жестокости примешивается ложь. Об этом напомнил предпоследний день октября. К 30 числу телевидение готовилось и встретило этот день сообразно рангу государством учреждённой даты. И посвятило множество дежурных и однообразных материалов Дню памяти жертв политических репрессий (тоже юбилейная дата, отсчёт ведётся – отдельно можно обсуждать, почему именно так – от 1937 года). Репортажи были, в частности, с полигона в Бутове, где заупокойную службу (по крайней мере, в дневном репортаже по НТВ её деликатно не показали) вёл Патриарх всея Руси, а Президент России посетил сам полигон. Тоже – отголосок истории о том, как государство то ли охраняя, то ли продолжая революцию, справилось с людьми, которые в нём просто жили.

Одна тенденция недели оказалась поинтереснее, поскольку носила характер намёков и подсказок. Это был отбор кинопродукции для показа публике, особенно в прайм­тайм и поблизости к выходным дням. Именно эта тенденция и заставила вспомнить такое многозначное и выразительное название ленинской работы «Государство и революция» – это точное использование простенького союза «И», которое ставит систему (государство) и процесс (революцию) в единый ряд, но одновременно и противопоставляет процесс (разрушение) стабильной системе (по идее – продукту созидания).

Другая телевизионная тенденция ещё только обозначилась и пока более чем предсказуема: взамен ещё не начавшихся дебатов представителей партий и блоков, вразрез со здравым смыслом по всем каналам «прорисовываются» представители этого самого избирательного сообщества – то у них берут интервью, именуя не руководителями партий, а докторами и кандидатами наук («5 студия» на «России»), то показывают репортажи об участии в неких повседневных делах народа (тут примеров масса, достаточно посмотреть любые новости, скажем, сюжет об актрисе­депутате, с её прогулкой по набережной и посещением парикмахера). Здесь у нас впереди ровно месяц для наблюдений: началась разрешённая законом предвыборная агитация в СМИ.

Вот где разрастётся волна предвыборных слов и дел, вряд ли (хотелось бы надеяться) тяготеющих к революции, но постоянно апеллирующих к смыслу жизни государства.