Незаменимые есть!

Новое оборудование на станции переливания крови сведет к минимуму возможные риски, но все-таки не решит проблему нехватки доноров

О том, что у пятилетней дочери моей подруги тяжелое заболевание крови, мы узнали внезапно. Позвонили родные и передали слова приятельницы, от отчаяния сказавшей, что больше она не хочет жить. Бросив дела, сразу поехали в гематологическое отделение детской больницы, понимая, что в общем-то ничем не можем помочь. И почему-то стыдясь за свое благополучие…

Капля жизни

В этом отделении лечатся дети со всей области, самых разных возрастов – коварный недуг может проявиться и у младенца нескольких месяцев от роду, и у подростка в 14–15 лет. Многие лежат вместе с родителями: тяжелое состояние требует постоянного присутствия взрослых. Стандартный курс лечения занимает долгие месяцы. День изо дня бесконечные анализы, лекарства, капельницы, облучения. Выписка означает лишь то, что продолжать лечение можно дома, периодически все же возвращаясь в больничную палату.
Оказавшись в отделении, маленькие пациенты и их близкие боятся не столько самой болезни (с мыслью о ней быстро свыкаются), сколько возможного рецидива после лечения, за которым, как правило, следует пересадка костного мозга. Очереди на эту сложную и дорогую операцию дожидаются не все.
Лишь по прошествии пяти лет стойкой ремиссии можно уверенно говорить, что недуг удалось победить. Статистика обнадеживает: 80% детей с заболеваниями крови сегодня излечиваются. Но цифрами сложно передать, какой ценой достается эта победа.

Милосердие в цене

Без многочисленных переливаний шансов на выживание у здешних пациентов нет. Суть заболевания в том, что костный мозг не может сам вырабатывать здоровые эритроциты, тромбоциты и прочие клетки крови. Не надеясь на запас станции переливания крови, всех пациентов (вернее, их родителей) ставят в известность о том, что поиск доноров – дело сугубо личное. Ищут их по знакомым и родственникам, обращаются в профкомы предприятий, на которых работают. О том, каких сил требует решение этой проблемы, знают лишь те, кто с ней столкнулся.
– Да, с донорами не все так гладко, как хотелось бы, – говорит руководитель областной станции переливания крови Анатолий Воронин. – По мировым нормам, для того чтобы обеспечить всем необходимым больницы, нам нужны 40 доноров на 1000 человек. Мы имеем 17, то есть меньше половины. Хотя в целом потребности лечебных учреждений мы удовлетворяем. Нехватка крови обнаруживается только после длинных праздников или в какой-то экстренной ситуации. Тогда и появляются бегущие строки по телевидению с сообщениями «требуются доноры».
К «экстренным случаям» зачастую относятся и потребности маленьких пациентов гематологического отделения, которые нуждаются в обновлении тромбомассы едва ли не каждую неделю. Тромбоциты впрок не заготовишь, они не могут храниться более пяти дней. Вот и приходится надеяться на отзывчивость случайных людей.
Последние 2 года на станции отмечают стабильный, хоть и небольшой, прирост доноров. Каждый день к окошечку регистратуры здесь выстраивается очередь. Вполне адекватные, нормальные люди – вопреки расхожему мнению, что основным контингентом на станции являются алкоголики и бомжи. Что привело сюда? Кого-то практические соображения. К примеру, за самую дорогую процедуру, тромбоцитоферез, донору полагается около 1000 рублей. Кто-то пришел с мыслью о дополнительном дне к отпуску. А некоторые идут сдавать кровь... просто из желания помочь.

Задачи сдачи

Из взятой крови отбраковывается примерно 3% – из-за повышенной жирности, нарушения герметичности мешков для заготовки, брака по гепатитам и ВИЧ. Кстати, отдельный предмет гордости на станции – отсутствие случаев заражения реципиентов. Не секрет, что 3–4 года назад такие ЧП были нередки в стране. Отличились и соседние регионы: в Костроме перелили ВИЧ-инфицированную кровь бизнесмену, попавшему в аварию, в Твери и вовсе – грудному ребенку.
– Стабильно за год бывает около трехсот случаев обнаружения в донорской крови гепатитов, в пределах десяти – ВИЧ, – говорит доктор. – Но у нас вся плазма проходит карантинизацию: сначала мы делаем все необходимые анализы при ее заборе. Далее следует полугодовой карантин. И только тогда, вызвав донора и сделав повторные исследования, мы отправляем плазму в лечебное учреждение.
В этом году в рамках нацпроекта будет проведен ремонт помещений станции и куплено новое оборудование европейского качества.
– Это аппараты для автоматического плазмафереза, тромбоцитофереза, удобные донорские кресла, – вдохновенно рассказывает Воронин. – С момента заготовки плазмы важно как можно быстрее ее заморозить, с тем чтобы сохранить все факторы свертываемости. И такая установка, замораживающая кровь до минус семидесяти за полчаса, тоже будет. Предусмотрены камеры для длительного хранения, центрифуги, весы и т.д. Тридцать новых компьютеров появятся у нас, будет установлено программное обеспечение. Вводится штрих-кодирование каждой единицы нашей продукции, чтобы кровь по штрих-коду могли отследить – как анализы идут, как хранится.
Несмотря на длинный список приобретений, на станции не сомневаются, что главный подарок для области – передвижная станция переливания. По сути, это огромный тягач, в котором есть все необходимое для заготовки и хранения крови, клинического обследования доноров. В других регионах такие станции уже успешно колесят по городам и весям, благодаря чему медики могут организовать день донора в самых отдаленных местах губернии. Стоимость машины – миллион евро. В «комплекте» к ней полагается и микроавтобус – для перевозки бригады врачей.
– Такая машина существенно облегчит заготовку крови, – говорит Воронин. – Ведь сейчас в большинстве районов нет наших отделений, а значит, и кровь там сдать практически невозможно.
Сказала свое слово в переоснащении станции и область: для работы нового оборудования нужны дорогие расходные материалы, реактивы. Все это возьмет на себя региональный бюджет.
Теперь слово за донорами. Их заменить не сможет никакая, даже самая умная техника.
Марина НИКИТИНА